Граница вечности - Кен Фоллетт

— Мне понравились Штаты.

— Ты бы хотел там жить? — спросила Дейзи.

— Больше всего на свете. И я хочу работать на телевидении. «Сент-Джулиане ньюс» будет первым шагом, но, в сущности, газеты устарели. Телевизионные новости — вот это да.

— Америка — мой родной дом, — задумчиво заметила Дейзи, — но я нашла любовь в Лондоне.

Зазвонил телефон. Редактора утвердили. Кто он — Джаспер или Тоуби Дженкинс?

Дейзи взяла трубку.

— Да, он здесь, — сказала она и передала трубку Джасперу, у которого колотилось сердце.

Звонил Пит Донеган. Он сказал:

— Назначили Валери Кейкбред.

Сначала Джаспер не понял.

— Что? — спросил он. — Кого?

— Новый редактор «Сент-Джулиане ньюс» — Валери Кейкбред. Сэм Кейкбред оставил место за ней.

— Валери? — Когда Джаспер понял, он был ошеломлен. — Она ничего не писала, кроме всякой чепухи про моду.

И она заваривала чай в журнале «Вог».

— Как они могли сделать такое?

— Понять не могу.

— Я знал, что лорд Джейн — болван, но это…

— Мне приехать к тебе?

— Зачем?

— Чтобы залить наши горести.

— Давай.

Джаспер повесил трубку.

— Как видно, плохие новости, — сказала Дейзи. — Сочувствую.

Джаспер был потрясен.

— Они назначили сестру нынешнего редактора. Такого я не мог себе вообразить. — Он вспомнил разговор с Сэмом и Валери в кофейном баре студенческого союза. Эта предательская парочка даже не намекнула, что Валери метит на это место.

С горечью он осознал, что его обвели вокруг пальца.

— Как только не стыдно, — вздохнула Дейзи.

Английские штучки, с обидой подумал Джаспер; семейные связи более важны, чем талант. Его отец стал жертвой такого же синдрома и в результате дослужился только до полковника.

— Что ты будешь делать? — спросила Дейзи.

— Уеду за границу, — ответил Джаспер. Он преисполнился решимости, как никогда раньше.

— Сначала окончи колледж, — посоветовала Дейзи. — Американцы ценят образование.

— Вероятно, вы правы, — сказал Джаспер. Однако его учеба всегда стояла на втором месте после журналистики. — Я не могу работать в «Сент-Джулиане ньюс» под началом Валери. Я покорно отступил, когда в прошлом году Сэм занял это место, но я не могу сделать то же самое сейчас.

— Согласна, — кивнула Дейзи. — Ты словно играешь вторую скрипку.

Вдруг ему пришла мысль. В голове начал созревать план. Он сказал:

— Хуже всего то, что теперь нет газеты, в которой можно было бы написать о скандальном случае, когда члены правления колледжа имеют капиталовложения в Южной Африке.

Дейзи попалась на удочку.

— А если кто-нибудь начнет издавать конкурирующую газету?

Джаспер напустил на себя скептический вид.

— Я сомневаюсь.

— В 1916 году бабушка Дейва и бабушка Валли так и сделали. Газета называлась «Жена солдата». Если им удалось это…

Джаспер сделал невинное лицо и задал ключевой вопрос:

— Где они взяли деньги?

— Семья Мод была богатой. Но это не дорого — напечатать две тысячи экземпляров. Потом ты платишь за второй номер из доходов от первого.

— Я получил двадцать пять фунтов от «Экоу» за статью о Мартине Лютере Кинге. Не думаю, что этого будет достаточно…

— Я могла бы помочь.

Джаспер всем своим видом показал, что у него нет желания этим заниматься.

— Может случиться, что вы никогда не вернете себе эти деньги.

— Составь бюджет.

— Джек на пути сюда. Мы можем кое-кому позвонить.

— Если вы вложите какую-то сумму, я дам такую же.

— Спасибо! — Джаспер не имел желания тратить свои деньги. Но «бюджет» — это уже напоминало газетную колонку сплетен: большая часть могла быть вымыслом, потому что никто никогда не знал правду. — Мы могли бы выпустить первый номер к началу семестра, если поспешим.

— А на первой полосе ты поставишь свою статью о капиталовложениях в Южной Африке.

Джаспер снова оживился. Эта газета могла бы быть даже лучше.

— Да. «Сент-Джулиане ньюс» поместит что-нибудь банальное на первой полосе, что-то вроде «Добро пожаловать в Лондон». А у нас будет настоящая газета. — Он даже разволновался.

— Покажи мне твой бюджет как можно скорее, — попросила Дейзи. — Уверена, мы что-нибудь сотворим.

— Спасибо, — сказал Джаспер.

В сентябре 1963 года Джордж Джейкс купил машину. Он мог себе это позволить, и ему понравилась эта мысль, хотя в Вашингтоне достаточно легко передвигаться на общественном транспорте. Он предпочитал иностранные машины: он думал, что они более стильные. Он нашел темно-синий пятилетний двухдверный «мерседес-бенц 220S» с откидным верхом, у которого был шикарный вид. В третье воскресенье сентября он поехал в округ Принс-Джорджес, штат Мэриленд, в пригороде Вашингтона, где жила его мать. Она приготовит ему ужин, потом они вместе поедут в Вефильскую евангелическую церковь на вечернюю службу. На этих днях он не часто имел время навестить ее даже в воскресенье.

Когда он ехал по Сьютленд-паркуэй с опущенным верхом под мягким сентябрьским солнцем, он думал о том, какие вопросы она ему задаст и что он ей ответит. Прежде всего она захочет знать о Верине. «Она говорит, что недостаточно хороша для меня, — скажет он. — Что ты об этом думаешь?»

Она спросит, как он ладит с Бобби Кеннеди. По правде говоря, Бобби был человек крайностей. Некоторых людей он ненавидел лютой ненавистью, и Эдгара Гувера в том числе. Джордж не видел в этом ничего удивительного, потому что Гувер заслуживал презрения. Но Линдона Джонсона с ним не сравнишь. Джордж сожалел, что Бобби ненавидел Джонсона, который мог быть надежным союзником. К сожалению, они соотносились друг с другом как лед и пламя. Джордж пытался представить себе шумливого, крупного телосложения вице-президента в обществе сверхэлегантной семьи Кеннеди на яхте в Хьяннис-Порте. Эта картина вызвала у него улыбку: Линдон выглядел бы как носорог в балетном классе.

Он симпатизировал людям так же, как ненавидел, и, к счастью, Джордж относился к числу тех, кому он симпатизировал. Джордж принадлежал к узкому кругу лиц, которым прощали совершенные ими ошибки, поскольку считали, что они действуют из лучших намерений. Что Джордж скажет матери о Бобби? Он дальнего ума человек и мечтает, чтобы Америка была лучше.

Она захочет узнать, почему братья Кеннеди медлят с принятием законопроекта о гражданских правах. Джордж ответит: «Если они будут форсировать события, последует обратная реакция со стороны белых. Возможны два результата. Первый: конгресс не примет законопроект. Второй: Джон Кеннеди не победит на президентских выборах в 1964 году. И кто же тогда будет избран? Ричард Никсон? Барри Голдуотер? Возможно, даже, не дай бог, Джордж Уоллес».