Меч Юга - Дэвид Вебер

- прошептал он голосом, больше похожим на его собственный, но только на мгновение. Затем его губы сжались в ужасной гримасе, а меч взметнулся ввысь, словно пронзая кровоточащее солнце. С лезвия брызнула кровь, и он привстал на стременах под этим проливным дождем.

- Будь ты проклят, Херрик! - Мышцы его горла напряглись от силы отчаянного крика. - Бууудь прооооклят!

И он вывалился из седла на землю.

* * *

Базел и Чернион уставились друг на друга, когда Кенходэн рухнул на окровавленную землю, но Венсит спрыгнул с седла Бирчалки и склонился над ним. Он перевернул его на спину и почувствовал сильный, медленный пульс у него на горле.

- Боги, Кровавая Рука! О чем это он? - прошептала Чернион.

- Что касается этого, я не имею ни малейшего представления, пограничный страж, - ответил Базел почти рассеянно. - Действительно говорят, как странные вещи преследуют волшебников повсюду.

- Странно! - Чернион была потрясена до глубины души. - Кровавая Рука, я больше ничего не хочу знать - не сейчас. Я пойду прослежу, чтобы никто не сбежал. Потом я собираюсь понаблюдать, пока вы разберетесь с этим делом!

- Как пожелаешь.

Базел смотрел, как она уносится галопом, и не винил ее за страхи.

<Я тоже>, - безмолвно сказал Уолшарно в пещерах своего разума. <Я никогда не слышал ни о чем подобном, брат.>

- И я не больше, - ответил Базел.

Он медленно спешился и почистил свой клинок, при этом одним плечом упираясь в высокий, крепкий бок Уолшарно, и ему был необходим этот контакт. Он с самого начала распознал смертоносность Кенходэна, но сейчас все было по-другому. В фехтовании молодого человека была плавность, смертоносная эффективность, какой он никогда ни у кого не видел. Это также не было простым совершенством формы, потому что не было никакой формы, никакого использования выученных и отработанных парирований, порезов, выпадов, ответных выпадов. Меч Кенходэна просто был там, где ему нужно было быть, в тот самый момент, когда ему нужно было быть там. Не было ни одного лишнего движения, ни малейшего колебания, ни даже какой-либо мысли. Это даже не был инстинкт, ибо, чем бы он ни был, он уходил еще глубже, за пределы мышечной памяти, в нечто почти... сверхъестественное.

Базел Бахнаксон знал себе цену в обращении с клинком, именно так он посоветовал Кенходэну проверить себя в ту первую ночь в "Железном топоре". И все же, закончив чистить свой меч, он понял, что даже он - защитник Томанака и победитель в двухстах боях, каким бы он ни был, - никогда не смог бы сравниться с тем, что они с Уолшарно только что видели в нападении Кенходэна.

<Я мог бы пожелать, чтобы это был момент, когда Он счел нужным предоставить нам немного дополнительной информации>, - сказал скакун. <Я знаю, что Он не водит своих защитников за руку, но я бы ничуть не возражал, если бы Он мог хотя бы намекнуть пару раз.>

- Да? - Базел коротко улыбнулся, наполовину прижав уши, и вложил меч в ножны. - Я бы не воспринял ни малейшего намека неправильно в отношении самого себя. Тем не менее, думаю, что это так, как будто Он уже сказал нам, что нам действительно нужно знать.

<Я согласен, брат. Но это не значит, что я не могу желать большего, не так ли?>

Базел фыркнул в знак согласия и медленно прошел вперед, чтобы опуститься на колени рядом с Кенходэном и уставиться на волшебника. Уолшарно последовал за ним, встав у него за спиной, и Венсит поднял глаза.

- Венсит.

Голос Базела был таким неумолимым, каким дикий волшебник его когда-либо слышал, и он узнал бурю вопросов, связанных с его именем.

- Это... был не Кенходэн, - сказал он наконец, осторожно.

- Что? - Базел сел на корточки, уставившись на него, прижав уши.

- Это была тень его прошлого, Базел. - Венсит положил один из рюкзаков разбойников под голову Кенходэна. Теперь он убрал волосы со лба Кенходэна, его прикосновение было нежным, как у любовника, и посмотрел на него сверху вниз. - Он выбрал свое имя, чтобы высмеять свое невежество, но то, кем он был, остается, борясь за то, чтобы выбраться наружу. Этого никогда не произойдет - не полностью, - но... части все равно прорвутся. Вот как случилось на этот раз.

- Но что?.. - начал Базел, затем остановился, когда глаза Венсита, горящие колдовским огнем, поднялись, как нацеленные арбалеты.

- Должен ли я сказать это тебе, а не ему? - строго спросил волшебник, и Базел быстро покачал головой.

- Нет, - сказал он. - Но все ли с ним будет в порядке, Венсит?

- "Все в порядке"? - Венсит покачал головой, во рту у него было горько. - Сколько я себя помню, люди спрашивали меня, был ли кто-то или что-то "в порядке"! Не каждый может быть тем, что это должно означать, Базел! - Градани отшатнулся от дикого отчаяния в голосе Венсита. - Некоторым людям не дают возможности когда-либо снова быть "в порядке". У них нет такого выбора, такого благословения. Все, чем они могут быть, - это тем, кем - и чем - они должны быть, обычно для других, и слишком часто эти другие даже не догадываются, что они дали - что они потеряли - для них. Я бы уничтожил миры ради Кенходэна, Базел. Я бы свалил в кучу тела его врагов отсюда до Контовара и обратно, чтобы восстановить то, что он потерял, и я не могу! Только один человек во всем мире, возможно, когда-нибудь сможет помочь ему восстановиться из руин, снова сделать его цельным, и даже тогда человек, которым он станет, никогда не будет тем, кем он был. И я знаю это, Базел. Я знаю это, и я не могу поделиться этим с ним, и кем это делает меня?

Базел пристально посмотрел в страдальческое лицо Венсита из Рума, затем потянулся через Кенходэна, положив по одной руке на каждое из плеч волшебника.

- Это я слышу тебя. - Его глубокий голос был еще глубже, чем обычно, его глаза потемнели. - Но я попрошу тебя сейчас сказать мне, можем ли мы с Уолшарно что-нибудь сделать. Мы не допустим, чтобы он еще больше пострадал от этого, если вообще есть что-то, что мы могли бы сделать, чтобы предотвратить это.

- Нет, - мягко