Земля обетованная - Татьяна Николаевна Зубачева

Он допил чай и, блаженно отдуваясь, откинулся на спинку стула. До чего же хорошо дома. И день сегодня удачный. В хлам, считай, раздолбали машину, а он её сделал! Завтра можно уже выехать на обкатку и начать усовершенствования. Неплохое слово нашёл этот… заказчик. Интересно, в каких он чинах? Так-то всегда в штатском, но выправка намётанному глазу видна.

– На работе всё в порядке, Тимочка? – Зина быстро обмывала тарелки прямо в раковине.

– Ла, всё нормально.

Рассказывать он Зине и раньше особо не рассказывал. Но она не обижалась и даже не думала об этом.

Тим ещё раз вздохнул и встал.

– Поздно уже.

Домыть он не предлагал: Зине почему-то очень не нравилось, когда он готовил или стирал. За покупками сходить, полы натереть, починить там что-то – это другое дело. А тут…

– Ты иди, ложись, Тима, я сейчас, – отозвалась Зина, расставляя тарелки на сушке.

Как всегда, Тим сначала заглянул в комнаты к детям, постоял немного над каждым, слушая их сонное дыхание, а уже потом пошёл в спальню.

Пол в спальне теперь застилал ковёр, и он, скинув тапочки сразу у двери, с наслаждением прошёлся по упруго щекотному ворсу. Постель Зина разобрала ещё раньше, и Тим сразу разделся и лёг. Нет, его спальня не хуже, чем у Морозов, и на фиг ему не нужны паласные выкрутасы с зеркалами. А вот гостиную он сделает… вот получит премию за эту машину, премиальные деньги – шальные, и тратить их надо по-шальному, доложит из ссуды и поедет в Сосняки. Магазины там – все говорят – обалденные! Купит и привезёт. Зина рассказывала, как эта… Норма сделала: сразу и гостиная с камином, и столовая с сервантом для дорогой красивой посуды. А у него ещё лучше будет! Камин большой, с баром, или бар отдельно, диван большой, кресла, столик, и другой, на колёсиках, сервировочный, стеклянный шкаф для дорогой посуды, нет, посуду в столовую, столовая отдельно будет, а в гостиной… всякая дребедень, картины на стенах, вазы с цветами, он как-то видел, в одном доме, целая пальма, живая, в громадном красивом горшке, ещё… да, ещё шкаф для книг, кабинет ему отдельный не выкроить, да и не нужна ему целая комната, а вот один шкаф и письменный стол, и книги в шкафу чтоб дорогие, красивые, и…

– Спишь, Тимочка?

Он вздрогнул. Занятый своими мыслями и подсчётами он даже не заметил, как Зина погасила свет и легла. Надо же как замечтался!

– Нет, я думаю. Как гостиную делать будем.

– Ага, Тимочка, – Зина, мягко толкнула его животом, потянувшись через его грудь, чтобы укрыть ему плечо. – Вот так. Ага, чтоб красиво было, да?

– Лучше всех, – засмеялся Тим, осторожно кладя ладонь на её живот.

– Ага-ага, – засмеялась Зина грудным воркующим смехом. – Игрунья такая, прямо пляшет.

– Балериной будет, – подхватил шутку Тим.

Зина счастливо вздохнула, прижимаясь щекой к его плечу.

– Давай спать, Тимочка, поздно уже.

Помня слова Эркина, чтоб он не лез к Зине, Тим ограничился тем, что погладил её по голове, и успокоенно закрыл глаза.

На родительское собрание пришли все родители будущих учеников. Классы оказались набитыми битком. Женя, к своему удивлению, увидела многих знакомых по КБ инженеров и из заводоуправления. Оказывается, они своих детей тоже в эту школу записали. И соседей по «Беженскому Кораблю» много. Эркин и Женя едва успевали здороваться.

Первых классов было два. Один с английским языком, а второй – с английским и шауни. В трёхъязычном учеников чуть-чуть поменьше, но многие родители пришли вдвоём, и мест тоже не хватало. Побежали по соседним классам за стульями.

Жене класс очень понравился: светлый, с приятным чуть зеленоватым цветом стен – она сразу вспомнила Андерсена: «Зелёный цвет полезен для глаз». Конечно, ещё бы цветы на окна… а парты очень удобные, крышка с меняющимся наклоном, желобки для ручек и карандашей, ящик для портфеля…

Пристроившись рядом с Женей на уголке её стула и держась больше за счёт мышц, Эркин с интересом оглядывался. Женя ему уже шепнула, что класс очень хороший, и интерес Эркина был сугубо благожелательным.

Тиму, сразу занявшему привычное место в дальнем углу, откуда хорошо видны и окна, и дверь, и затылки сидящих впереди, класс тоже понравился. Хотя бы тем, что почти не отличался от тех, что в Культурном Центре.

Сначала говорила Нина Викторовна – основная учительница, потом Джинни и Громовой Камень. Слушали все очень внимательно. Женя заметила, что многие из знакомых по КБ даже записывали, как… как на совещании – ей пару раз приходилось вести стенографический протокол. Учебники, тетради, деньги на завтраки и обеды… форма? Нет, просто спортивный костюм… Для улицы и для зала… зимой будут лыжи… и каток возле школы… Это уже к ним пришёл Степан Витальевич – учитель физкультуры. Уроки заканчиваются в двенадцать двадцать… а как же, если работаешь, что же, одни домой пойдут? Женя удовлетворённо кивнула, услышав, что можно будет забирать и позже, скажем, в пять. Тогда они здесь и пообедают, и погуляют, и уроки сделают.

– Женя, – камерным шёпотом сказал Эркин, – я же раньше кончаю, а когда во вторую…

– У тебя тоже школа, – шёпотом, но заметно громче ответила Женя.

Эркин нехотя кивнул. В Культурном Центре уже вывесили списки по классам и расписание. Вторник, четверг и суббота. Так что, как ни крути… хотя, когда он в первую, то в понедельник, среду и пятницу он вполне может… а нет, в пятницу пивная, пятничная кружка – общее ватажное дело, ломать нельзя, ну, так хоть два дня…

Занятый своими мыслями, он даже не заметил, когда в класс вошли знакомые по Культурному Центру Василиса Васильевна и Валерия Иннокентьевна. Кружки, внеурочные и внешкольные занятия… Ага, в Культурном Центре по субботам, но и в школе будут…

Тим, зная неугомонность Дима, прикинул, что если тот во все кружки запишется, то на уроки времени уж точно не останется. И молча улыбнулся этой мысли.

Родительское собрание закончилось поздно, на улице было совсем темно, по-ночному. Сначала шли все вместе, потом как-то незаметно Женя и Эркин остались вдвоём. Ночь была тёплой, но тоже… пахла осенью. Эркин расстегнул и снял свою джинсовую куртку.

– Вот, Женя, накинь, а то тебе холодно.

– Не сходи с ума, – рассердилась Женя. – Немедленно оденься, кофточка тёплая, а вот ты в одной рубашке точно простудишься.

И не менее решительно заставила его одеться.

– Слушаюсь, мэм, – пробурчал Эркин и улыбнулся смеху Жени.

Они шли не спеша, и Эркин вёл