Московское царство и Запад. Исторические очерки - Сергей Каштанов

После Ван-Ута слово взял С. Асдрахас, который подверг критике концепцию зарплаты, намеченную в докладе К. Пони. Асдрахас понял докладчика в том смысле, что тот имел в виду «salaire», говоря о поштучной оплате труда ткачей. Этот термин имеет вполне современное содержание, обозначая зарплату (преимущественно повременную) работников физического труда[1437].

Пони возразил, сказав, что у него речь шла не о «salaire», а о «gain» (заработок или барыш = вознаграждение). Этот терминологический нюанс подчеркивает разницу между зарплатой капиталистического периода (которую Пони справедливо считает не равной «цене труда») и «заработком», как бы отражающим цену произведенного товара. Пони предлагает строго отличать поденную зарплату от сдельной[1438].

В связи с этим Ф. Бродель задал вопрос о годовой зарплате[1439]. Пони ответил, что не сталкивался с такими случаями. В текстильной промышленности Болоньи большинство рабочих оплачивалось сдельно, причем рабочий, по мысли Пони, продавал не свою рабочую силу (force de travail), как говорил Маркс, а продукцию, которая и определяла цену труда (prix de travail)[1440]. Ван-Ут на это сразу же отреагировал: «Ну, конечно, цена труда!»[1441]Ответ Пони: «И так, и не так». Он пояснил: рабочий продавал не труд, а продукт труда. Маркс, согласно Пони, считал поштучную плату характерной только для капитализма, но это неверно, так как она существовала и до капитализма[1442]. Рабочие, получавшие поштучную плату, продавали не свою рабочую силу, а результат труда, полагает Пони[1443]. Такая трактовка означает прямое отступление от марксизма. Маркс показал, что «поштучная заработная плата есть не что иное, как превращенная форма повременной заработной платы, точно так же как повременная заработная плата есть превращенная форма стоимости, или цены, рабочей силы»[1444].

Пони ссылается на американского профессора Билла Реди, который привел пример покупки паровой машины рабочими текстильной фабрики. Они оплачивали стоимость машины, и тем самым их зарплата являлась как бы ценой продукта, а не рабочей силы[1445]. Однако, если разобраться в этом случае, то окажется, что капиталист все равно получал прибавочную стоимость, и деньги, уплаченные рабочими за машину, являлись своеобразной «данью» капиталисту. Отступая от марксистского понимания зарплаты как стоимости рабочей силы, Пони вместе с тем отмежевывается и от чисто буржуазного толкования зарплаты как цены труда. Он несколько раз подчеркнул, что поштучная зарплата – это оплата не труда, а продукта труда[1446].

Асдрахас предложил вместо термина «salaire» термины «paiement» (плата), «profit» (прибыль) или «revenue» (доход). Два последних термина Пони решительно отверг, указав, что «profit» – понятие, характерное для периода капитализма, a «revenue» обозначает доходы феодального сеньора. Он повторил свою мысль о наибольшем соответствии положению вещей термина «gain». Асдрахас заявил, что главная мера труда – время, а не продукт. Пони ответил, что время несущественно, важен готовый продукт[1447].

Ван-Ут указал на практику поденной оплаты труда каменщиков, для которых до конца XV в. не делалось различия между летней и зимней зарплатой. Годовая зарплата существовала на Западе обычно для прислуги, а не для рабочих[1448].

Асдрахас коснулся специфики оплаты труда в Оттоманской империи, где цеховой рабочий был лишен возможности выступать в роли простого товаропроизводителя. В этих условиях «труд» и «продукция» находились лишь в частичном соответствии между собой[1449].

Де Мадалена остановился на модификации форм труда в период Возрождения и Нового времени. Развитие представлений об индивидуальном труде, изживание анонимности в искусстве – все это вело к изменениям и в оплате труда. Выступавший подчеркнул, что меняются формы труда, но не сам труд. Данная серия замечаний относилась к докладу Баттисти. Де Мадалена дополнил также наблюдения Ван-Ута. В XVI–XVII вв. промышленность выходит из города в деревню, так как там дешевле рабочая сила. Роль наемного труда увеличивается. Формы труда и их оплату следует соотносить с общим уровнем цивилизации[1450].

В ответном выступлении Ван-Ут обратил внимание на длительность ученичества при сравнительно простой технологии производства[1451].

Ч. Уилсон связал изменения в формах труда и предпринимательства с появлением избыточного труда (женщин и детей) и наплывом колониальных товаров. Эти обстоятельства приводили к неустойчивости экономического положения предпринимателей, которые часто находили легкий выход в омертвлении капитала[1452].

Ж.-П. Пах (Будапешт) в своем выступлении сказал, что Пони прав, говоря о зарплате, а не о прибыли или доходах рабочих. В то же время он подчеркнул верность тезиса Маркса о продаже рабочей силы в капиталистический период. Пах остановился подробнее на переходных формах труда в сельском хозяйстве Венгрии XVI–XVII вв. и отметил сходство здешней ситуации с положением в Польше и Литве. Эволюция домениальной системы обусловила своеобразный характер применения наемного труда, в котором значительную роль играло внеэкономическое принуждение (укажем, что о подобном же элементе принудительности наемного труда в шведском городе говорилось в докладе А. А. Сванидзе). Развитие наемного труда проходило в обстановке упадка феодального хозяйства, изменений в составе ренты под влиянием внутренних причин и революции цен[1453].