По ступеням «Божьего трона» - Григорий Грум-Гржимайло

Хотя женщина у панака не занимает такого приниженного положения, как у монголов, все же оно незавидно; так, ее, например, не допускают к трапезе с мужчинами при приеме гостя и в других торжественных случаях; решающий голос во всех вопросах, касающихся семьи и дома, принадлежит мужу, и т. д. Последнему не возбраняется также обычаем ввести в свой дом наложницу – обстоятельство, яснее всяких слов рисующее подчиненное положение женщины у панака. Полиандрии, насколько мне известно, у панака не существует.

Об одежде панака писали Пржевальский, Рокхиль, Потанин, Футтерер и другие путешественники, и к тому, что уже сказано ими по этому предмету, мне нечего добавить. Я упомяну лишь об обычае женщин панака закрывать в присутствии посторонних лицо волосами, заплетенными во множество мелких косичек, – обычае, известном со времен глубокой древности, но ныне как будто уже исчезающем.

30 июля, по указанию присланного старшинами подростка, мы двинулись с места нашей стоянки в урочище Карла-нангу прямо на северо-восток и, пройдя в этом направлении 6 км, достигли речки Чедир (Цай-цза-гола), которую и перешли близ развалин байнака. Ширина в этом месте Чедира, при глубине около 30 см, не превосходила 6,4 м.

За Чедиром мы продолжали держаться раз принятого северо-восточного направления и вскоре, оставив за собою луг, вышли на степь, одевающую плоский водораздел между Чедиром и Бухаин-голом. Здесь мы встретили одновременно косяк кнантов (Equus kiang Moorcr.) и стадо антилоп (Gazella picticaudata Hodgs.), которые отнеслись весьма доверчиво к каравану и обнаружили заметное беспокойство лишь после того, как от него отделились спешившиеся охотники.

Следить за ходом этой охоты, однако, мне не пришлось, так как догонявшие отряд старши́ны уже издали махали руками, указывая, по-видимому, на то, что мы взяли ложное направление. Когда же они подъехали наконец, то прошла еще добрая четверть часа, прежде чем выяснилось окончательно, что вести условленной дорогой они нас не берутся.

– Да почему же?

Но, по опыту зная, что ответ на этот вопрос должен будет надолго задержать движение каравана, я решил отложить расспросы до более благоприятной минуты, теперь же приказал отряду следовать в том направлении, которое будет указано старшинами. Они тотчас же круто свернули на восток и вскоре вывели нас к Бухаин-голу. Здесь мы остановились. А пока люди устанавливали юрты и разбирались в багаже, мы с братом отошли в сторону и, пригласив старшин и переводчиков, занялись переговорами, из коих, наконец, удалось установить следующее.

Десять месяцев в году долина Бухаин-гола остается без жителей. Панака прикочевывают сюда не ранее половины июня, уходят же в августе; но в нынешнем году они почему-то покинули свои становища ранее обычного времени и, по только что полученному старшинами известию, всей массой перешли в горы к востоку; при таких же условиях, без помощи местных жителей, нечего было и думать о переходе встающих на пути огромных гор Ноху.

Решение старшин было твердое, и никакие наши посулы и просьбы не поколебали его. В конце концов мы должны были сдаться и идти туда, куда соглашались вести нас хонбу. Впрочем, предложенный нам маршрут нельзя было назвать малоинтересным. Они хотели вывести нас на Да-тун выше Юн-ань-чэна, а отсюда мы могли добраться до того же Су-чжоу, следуя неисследованной еще долиной верховий Эцзин-гола; мы ведь еще не знали тогда, что на этом пути нам придется местами повторить дорогу Потанина.

Пока же велись эти переговоры, казаки, насмотрев в Бухаин-голе изрядное количество рыбы, занесли и повели против течения бредень; заносили они его несколько раз и в результате добыли не менее двух пудов рыбы, оказавшейся трех видов – одного уже известного – Nemachilus dorsonotatus Kessl., и двух новых – Gymnocypris leptocephalus Herz., и G. przewalskii Herz.

Ночью разразилась гроза. Молнии сверкали ежеминутно. Дождь лил с такой силой, что пробивал слабые места наших юрт; пришлось даже на скорую руку окопаться, так как вода, сбегая с соседней возвышенности, подтекала под войлоки служившие нам постелью. Наутро Бухаин вздулся. Накануне главный его приток имел 32 м ширины при наибольшей глубине 1,2 м; теперь же, даже на перекатах, вода достигала 1 м, что делало переправу через проток весьма затруднительной; к тому же вода шла быстро на прибыль.

Времени терять было нечего. Чай был брошен, вьюки быстро собраны, и, спешно завьюченный, первый эшелон лошадей спустился с береговом кручи на перекат. Вода оказалась здесь уже выше брюха и сильным напором грозила сбить с ног наиболее слабосильных. Пришлось их поддерживать, обходя справа, причем забираться на такие глубины, где вода была выше седельного потника. Первую протоку, тем не менее, мы прошли благополучно. Зато вторую и следующую, по коим почему-то вдруг пошла большая вода, мы одолели с большим трудом и риском, подмочив большую часть багажа.

Обратный путь верховых за следующим эшелоном вьючных животных показал, что вода и в первой протоке в какие-нибудь двадцать минут прибыла по крайней мере сантиметров на восемь. Тогда старшины, которые, сидя на корточках на берегу, молча наблюдали эту картину, вдруг поднялись и заявили, что дальнейшая переправа представляется очень опасной, так как по прибыли воды в реке можно думать, что не пройдет и получаса, как остров между протоками будет залит водой, а тогда легко будет сбиться с брода и погубить багаж и животных.

Но пока наши переводчики справлялись со своей задачей передать нам столь сложную мысль, дело шло своим порядком. Хассан успел прогнать вплавь через первый рукав своих ишаков, а казаки и Сарымсак, решив использовать высокий рост и силу нашего верблюда для перевозки наиболее громоздких вещей, уже сводили его в реку.

– Раза в три он нам все и перетащит, а что останется – разберем по седлам, – доложил нам Комаров в ответ на переданное ему предостережение старшин.

Особых хлопот мы ожидали с баранами, но и тут нас выручил наш славный джаркентец, смело бросившийся в воду и тем увлекший за собой всех остальных. Их помотало немного в стремнинах, а затем они благополучно выбрались на отмель, после чего так же легко переплыли и через следующие протоки.

Когда последние люди вышли на левый берег Бухаин-гола, я поспешил взобраться на соседний бугор, с которого вся долина реки была как на ладони.

Предсказание старшин сбылось; отмели, в обычное время разбивающие в этом месте русло Бухаин-гола на три главных рукава, исчезли под водой, и вся река представляла теперь огромный поток, по ширине, пожалуй, нисколько не уступавший Желтой реке у Гуй-дэ. Шоколадного цвета вода неслась в нем довольно плавно, пенясь только у берегов, кое-где в водоворотах да среди кустов Myricaria, растущих по отмелям, – картина величественная и несколько неожиданная после всего того, что писалось Пржевальским об этой реке[211].