Дендрофобия - Наталья Горская

– Какие сволочи!

– Дети. Самому старшему четырнадцать лет.

– А милиция что же?

– А милиция доказывает, что сами виноваты: не фиг в тёмное время суток на улицу нос высовывать. Их-то не трогают. Мать это кольцо давно носила, даже в палец вросло, и вот эти садисты сорвали его прямо с кожей. Даже кость видна была! Она от боли так кричала, что люди из домов выскочили, отбили. Я боялась, как бы палец не пришлось отрезать, но зажил, слава богу. Не даром кольцо хоть и не стоит ничего, зато освещённое было. Старший сынок ваших соседей, кстати, у этих подонков главарём состоял. У них же не пятеро детей, а шестеро. Я потом к его матери ходила, говорила, чтоб кольцо вернул, за него всё равно ничего не выручить. А она говорит: «И правильно делает, что грабит вас. Приличные женщины себя не украшают, чтобы чужих кобелей к себе переманивать!». Такие вот дикари, что мужики, что бабы. Чего удивляться, что сумасшедшие дети у них выходят?

– Но есть же детская комната милиции, в конце концов! Там какие-нибудь действия предпринимаются?

– Какая там «детская комната», о чём Вы говорите? В том-то и дело, что детская. Там женщина работает, она этих трудных подростков из пьющих семей пыталась то в театральную самодеятельность пристроить, когда ещё Дом Культуры функционировал, то моделированием увлечь. Принесла им какой-то конструктор, модели кораблей и самолётов, а они её чуть не изнасиловали этим самолётом. Это уже не дети, которые в игрушки играют и имеют чувство прекрасного, а испорченные кобельки. Они давно порнографию смотрят вместо детских фильмов и мультиков. На женщину смотрят, как на грязную скотину, которую надо обязательно наказать насилием, потому что она сама всех совращает – кто-то из взрослых определённую работу провёл. А порнография, говорят, как наркомания: кто на неё подсажен, тот уже нормальным не останется. Взрослые-то мужики идиотами становятся, а у подростков с неустойчивой психикой тем более идут серьёзные нарушения в восприятии противоположного пола. С людьми что-то случилось. Воспитателей детских комнат милиции специально готовят для работы с детьми. Пусть с трудными, но с детьми, с подростками, а это уже… Это и мужиками-то назвать нельзя. Какой-то неопределённый сорт живых существ. Понимают только шутки грубые, анекдоты матерные, дрочат на журналы с голыми бабами прямо при посторонних.

– Что делают?

– За половой член себя дёргают прилюдно.

– Господи, какой ужас… А я и не знала, что у моих соседей ещё старший сын есть. Мне соседка что-то такое рассказывала, как однажды муж хотел его вниз головой повесить, но я этого ребёнка так и не видела.

– И не увидите. Он давно на кладбище лежит. Нашли мёртвым в канаве без внешних повреждений. Без сомнения, Авторитета работа, его почерк. То ли ему нажаловались на эти подростковые банды, то ли самому этот детский сад на понтах надоел. Вычислил их лидеров и всех троих угомонил.

– Как? Это же дети…

– Нападут на Вас такие «дети» – забудете про всё на свете. Страшно, конечно. И что детей убивают – страшно, и что дети сами убивают, ещё страшней. А куда от такой жизни проклятой денешься? На другую планету не убежишь.

– Но экспертиза-то что показала?

– Какая экспертиза? Как в кино, что ли? Здесь такой нет даже в районе. Милиция ругается: народ насмотрелся современных фильмов, где анализы за полчаса делают, а на практике это иногда на полгода растягивается, да и то ничего установить не могут. Если сонная артерия перебита, то не определит никто. Санитары в морге только живот вспарывают, внутренние органы вырезают, чтобы труп до похорон не испортился, и вся «экспертиза». Но сейчас многие семьи даже на вскрытие покойника не отдают, оно ж денег стоит. Есть указ Минздрава или даже эМВэДэ, чтоб всех покойников обязательно вскрывали, но указ указом, а моргов-то нет. У нас при больнице морг закрыли, так теперь в район возят. А это тридцать километров или все сорок, если с объездом проблемных участков дороги. Потом ещё назад, специальную машину надо заказывать – труп же на легковушке в багажнике не повезёшь. Кто захочет туда-сюда мотаться? Поэтому многих хоронят без вскрытия. А все похоронные дела в городе Авторитет курирует.

– И никого не осудили? Три детских трупа и никакого следствия?

– Ещё какое было следствие! Посадили отчима одного из этих подростков. Они его незадолго до своей смерти сильно избили, вот он якобы отомстил. Мужик спившийся, изрядно одичавший, ничего внятно объяснить не мог. Там семьи такие – сам чёрт не разберёт, кто кому отец или отчим. У ваших соседей дети под четырьмя фамилиями ходят, мать под пятой, её муж – под шестой. Пойми, что у них там происходит. Все друг с другом конфликтуют, дерутся, постоянно грозят расправой, а это уже отягчающее обстоятельство. И знаете, никто не плакал, никто не сожалел. Устали люди. Всех понимать, всем сочувствовать, входить в положение. Бояться устали. Это же очень тяжело, когда на улицу страшно выйти, когда с работы идёшь и не знаешь, дойдёшь ли до дома. Очень от этого устаёшь. Я помню лет пять тому назад шли вечером с соседями, осень уже была, но снег ещё не выпал. На улице темно уже с пяти часов, ни один фонарь не горит – городские власти бюджет экономят. И вдруг на дороге скользко так, кто-то падает, и не понять, что это? Гололёда вроде не должно быть, а под ногами словно катается что-то. Темно, ничего не видно, я тоже упала, чувствую под рукой что-то круглое, как подшипники. Схватила машинально, в карман сунула, кое-как выбралась за обочину – там тоже вся трава этим пересыпана, но идти можно. Домой пришла, брату показала свою находку. Он говорит: «Это гильзы стрелянные, боевые». И вся дорога ими усыпана. Вот что творилось в городе! Сейчас намного лучше стало, такого безобразия нет. Но мы всё равно стараемся с соседями ходить и в магазин, и на работу, и домой. Мы давно группами объединяемся, кто рядом живёт, договариваемся и идём вместе, кто с работы, кто с поезда. Потому что страшно.

– А что вы сделаете, если бандиты с ножами выйдут? Тоже мне, форма защиты – толпа. Надо бы оружие какое-то.

– Нам оружие нельзя, мы со страху кого не того зарежем или застрелим. Страшно ведь так, что зубы стучат! Некоторые мужики с ножами ходят или даже с обрезами, так только и слышишь, что кого-то не того пырнули или пришили. Шёл кто-то, в темноте что-то такое показалось и – пиф-паф. А мы один раз криком спаслись. Шли после работы, сумерки уже наползали, и вдруг какой-то долговязый на пути встал, топор вытащил и говорит: «Дуры, гоните бабки, а то всех изнасилую». А нас пятеро баб – как он себе это представляет? Прям, не знаешь, что и выбрать! Мы как завизжим, и такой звук сильный вышел, что сами не ожидали. Долговязого как ветром сдуло, звуковой волной снесло. Другой раз вообще казус вышел: какой-то придурок стал кухонный тесак вытаскивать из кармана и письку себе порезал – ну, кто ж в карманах такие вещи носит! Придурков у нас в стране – как деревьев в тайге, не перевалишь! Мы же ещё и помощь потом оказывали этому обрезанному, а он плакал, маму звал, дубина тридцатилетняя. Спасите, говорит, имейте совесть, а то моя мама не переживёт, если со мной что случится. Вы знаете, Авторитет на фоне всего этого ей-богу как-то в большей степени человеком выглядит.