Седой Кавказ - Канта Хамзатович Ибрагимов

Сваты Россошанских – Дорогочинские, как и Дмитрий с женой, были в Ираке, поэтому гости столицы собирались поехать в ведомст-венную гостиницу нефтяников, где для них были зарезервированы места.

– Нет, нет, – услужливо засуетилась Клара, – уже поздно. Такси дорого. Я на машине, переночуете у меня, а завтра с утра – по делам.

К радости Самбиева, Россошанский с вежливой категорично-стью отказался, Клара выразила крайнее недоумение и недовольно насупив губки, поводив перед провинциалами оголенными грудями, удалилась, выдрессированной походкой привлекая к себе внимание всех таксистов и запоздалых пассажиров привокзальной площади.

На утро Самбиев набрал телефон медслужбы.

– Вы уже в Москве? – в трубке приятный женский голос. – Дай-те свой адрес. За вами заедет машина «Скорой помощи» и отвезет в кардиоцентр. Товарищ Россошанский будет под личным наблюдени-ем заведующего отделением, академиком Двали.

Без каких-либо проволочек, с поразительной оперативностью Леонида Андреевича поместили в отдельную палату самой привиле-гированной больницы огромной страны. Вокруг тишина, покой, сте-рильность. В палате все удобства – вплоть до телефона и кнопки к дежурному врачу. Персонально приставленная к Россошанскому мо-лодая симпатичная медсестра, просит Леонида Андреевича не сму-щаться, и помогает ему переодеваться в высококачественную боль-ничную пижаму. Присутствующий при этом Самбиев глубоко сожа-леет, что не за ним эти заботы, и уже подумывает, а не болен ли он сам?

Вскоре появляется лечащий врач – академик – в сопровождении ассистентов – докторов и кандидатов медицинских наук, Самбиева просят удалиться, предупреждая, что никаких передач быть не может – всего предостаточно, вплоть до черной икры и сотового меда; по-сещение только по спецпропускам, лишь в выходные дни, общение только по телефону, связь с любым городом и страной – есть.

В номере ведомственной гостиницы, где разместился Арзо, к его разочарованию, никаких удобств нет: только две кровати, столько же стульев, стол с графином стоялой воды. Вечером он пошел на пе-реговорный пункт, чтобы доложить Ларисе Валерьевне ситуацию. Оказывается, супруги уже дважды перезванивались, Леонид Андрее-вич восторгался условиями больницы и вниманием медперсонала.

После этого проголодавшийся Самбиев обошел три гастронома столицы – смог приобрести только кильку в томате, морскую капусту в собственном соку и пересохшие пряники: огромные прилавки про-довольственных магазинов столицы – пусты, даже хлеба нет.

Килька оказалась просроченной, пряники не прокусывались, и голодный, от этого злой, Арзо сидел в продуваемом фойе первого этажа гостиницы, с трудом вглядываясь в неважно работающий, ма-ленький, черно-белый телевизор, установленный за заградительным стеклом стойки администратора.

После информационной программы «Время» диктор телевиде-ния красивым, но бесстрастным голосом читал программу передач на завтра. В такт речи, так же бесстрастно, выстраивал свою программу дел на завтра и Самбиев; в принципе все вопросы уже решены, и ему осталось пройтись по центральным универмагам столицы в поисках подарков для родных и Ларисы Валерьевны, а после можно спокойно возвращаться в Грозный вечерним рейсом.

Обдумав это, он еще некоторое время сидел, уставившись в те-леэкран, нагоняя на себя сон, от просмотра очередного заседания Пленума ЦК КПСС, как по леденящему ноги кафелю вестибюля гос-тиницы послышались чеканящие уверенный шаг женские каблуки. Взоры администраторши и двух-трех постояльцев гостиницы – неф-тяников с Севера – оторвались от экрана, и почему- то только Арзо не шелохнулся, он с ужасом чувствовал, что этот стук направлен именно в его сторону. Крупная женская рука легонько коснулась его плеча, краешком глаза он уловил ухоженность пальчиков, броский мани-кюр, и даже учуял смешанный запах крема, дезодоранта и никотина. «Неужели она еще и курит?» – в окончательном упадке духа подумал Арзо, страшась глянул вверх и о, радость! Оказывается, это не его невеста – Марина Букаева, а увядающая обольстительница – Клара.

– Тебе не скучно в этой дыре? – сияла ее манящая улыбка.

– Просто ужас! – также просиял Арзо, глядя не в ее лицо, а чуть ниже, и сравнивая оголенности грудей правильно оценил, что Клара значительно уступает по параметрам и зрелости Мархе, но превосхо-дит Марину, и зная древнюю мудрость, что крайности вредны, а вы-бирать надо меру или середину, он со счастьем покорился разнуздан-ному гостеприимству…

Телефонный звонок разбудил Самбиева. Прямо у изголовья по-ложен аппарат и рядом записка: «Я позвоню ровно в одиннадцать. Один звонок, обрывается связь и повтор. На другие звонки не отве-чай».

Арзо посмотрел на часы, вновь зазвонил телефон, он снял труб-ку.

– Милый! Я тебя разбудила?… Я без ума от этой ночи!

– Ты где?

– Я на работе.

– А где ты работаешь?

– Ну-у… После расскажу.

– А как я выйду?

– Выпусти из кухни собаку и просто захлопни дверь.

– А этот кобель меня не укусит? – вспомнил Самбиев огром-ную, мохнатую собаку, ворсинки шерсти от которой буквально всю-ду, даже в оперенье подушки.

– Разве это кобель? – томным становится голос Клары и напо-минает чем-то низкий тембр Букаевой. – Вот ты… – Арзо слышит в трубке опротивившее за ночь ненасытное дыхание.

– Можно я сделаю пару звонков: к Россошанскому в больницу и в Грозный – его супруге?

– Все, что хочешь!… Я к шести вернусь, – учащается ее дыха-ние. – Я тебе такой подарок приготовила!… Как назло, сегодня столь-ко дел!… Что ты будешь есть, пить сегодня?

– Я наверное, вечерним рейсом улечу.

– Нет, нет!… Я тебя умоляю!

– Хорошо. До вечера.

Около часа он набирал один и тот же номер, и только к полуд-ню Леонид Андреевич объявился в палате.

– Ой, Арзо! – восхищался Россошанский. – Какое здесь обору-дование! Все американское и японское! А уход! А медперсонал! Я просто в восторге! Вчера ночью я прямо из палаты к Мите звонил, тебе привет!

После этого Самбиев набрал Грозный.

– Ой, Арзо! – радуется Лариса Валерьевна, – Леня такой до-вольный! Говорит, просто сказка, а не больница! Как в раю!… Ой, чуть не забыла. Арзо! К тебе срочная телеграмма из Краснодара.

– Что там? – не выдержав вскричал Арзо.

– Читаю дословно: «Самбиев, прилетай на сутки. Второй вари-ант. Полла».

Наступило долгое молчание. Его нарушил Самбиев.

– Лариса Валерьевна, прочитайте, пожалуйста, еще раз и по-медленней.

После телефонного разговора Самбиев сидел долго в кровати, о чем-то бесполезно думая. Логически мыслить не получалось, в голове был полный кавардак. На отдельном листке он воссоздал текст теле-граммы, внимательно всматривался в него, а взгляд только скользил мимо букв и уносил его в прошедшие годы, когда он провожал Поллу меж колхозных полей, как они ругались и мирились, и под конец по-следняя встреча: его фотографии на стене, как явный признак любви, и нежный, сладостный поцелуй на вокзале, как верность их отноше-ний. И после всего этого его письмо с сообщением