Волкодав - Мария Семенова

– Тогда уже, – сказал Крут, – было видно, чтоу этих двоих друг дружке доверия ни на грош. Боярин при всех называл веннавором, а венн отказался взять в подручные людей, которых привёл ЛучезарЛугинич…

Волкодав высмотрел в толпе пятёрку своих домочадцев, а рядомс ними – дюжих унотов мастера Крапивы, и на душе полегчало. Он попробовалмысленно потянуться к друзьям и вновь, как в достопамятный день отъезда, ощутилтёплое прикосновение разума Ниилит, а потом и Тилорна. Они изо всех сил желалиему победы. И очень боялись за него, хотя пытались этого не показать.

Правый между тем прочитал людям письмо Лучезара. В народепослышался возмущённый ропот. Наверное, кому-то письмо показалось бессовестнолживым. Или, наоборот, убедительным. В конце концов, оно ведь и самого государякнеса почти убедило. Волкодав слушал равнодушно. Ещё не хватало выходить изсебя перед боем.

Крут поднял руку, призывая галирадцев к тишине и порядку, истал читать письмо Винитара, пояснив, что это самое послание хотели выкрастьдорогой. Письмо оказалось примерно таким, какого и ожидал Волкодав. Винитарбеспристрастно излагал всё, чему сам был свидетелем. А также показания пленныхразбойников – то, что они кричали под пыткой, прежде чем их побросали в Препону.Письмо не давало оснований в чём-либо обвинять Волкодава, зато бой у моста былописан, пожалуй, даже с прикрасами: здесь Винитар воспользовался рассказамиочевидцев. Из подозрительного письмо содержало лишь упоминание о мече, которыйнекто якобы пообещал вернуть разбойничьему главарю.

– Речь идёт о твоём мече, Волкодав? – спросилПравый. – Он ведь принадлежал раньше Жадобе?

Волкодав немного подумал, потом хмуро ответил:

– Ты стоял у трона государыни, когда она творила суд обэтом мече.

Пришлось Круту напомнить людям и кнесу ещё и о том, какмастер Варох «признал» в Волкодаве Жадобу и что из этого получилось:

– Государыня оправдала венна и сказала, что отныневидит этот меч в хороших руках.

Глузд Несмеянович сидел молча, но Волкодав отметил про себя,что ладонь кнеса то гладила дубовый поручень стольца, то стискивала его так,что крепкое дерево готово было растрескаться. Боярин Лучезар был полон такогодостоинства, словно это его, а не Волкодава пытались несправедливо винить. Веннвнимательно следил за ним взглядом, ловя малейшие приметы, способные поведатьему о телесном здоровье и намерениях Лучезара. И вскоре убедился, что верныеотроки всё-таки передали якобы постившемуся вожаку чашу вина и крупинку серогопорошка. Одну-единственную. Чтобы до предела обострились чувства и разум, акаждый мускул заиграл убийственной силой. То-то плечи боярина бугрились подплащом так, словно он полночи упражнялся с мечом. Когда Лучезар мелькомвстретился с ним взглядами, Волкодав окончательно понял, что не ошибся. Налитыекровью глаза и зрачки, как две булавочные головки. Волкодав ещё по каторгепомнил, на что способен человек в таком состоянии.

Третий раз в одно лето дерусь на Божьем Суде… – подумалосьвенну. Но впервые – за свою честь. Хотя это с какой стороны посмотреть…

Глузд Несмеянович поднялся на ноги, и народ заволновался.Началось!..

– Боярин, – обратился кнес к Лучезару. – Тызнатного рода и можешь потребовать замены себе на бой против этого человека.Желаешь ли ты замены или предпочтёшь сам отстаивать свою правоту?

Плишка и Канаон одновременно посунулись вперёд. Волкодавказался им, верно, противником как раз по зубам. Но Лучезар ответил:

– Моя честь такова, что её не может нарушитьприкосновение безродного человека и негодяя. Я сам отплачу ему за сестру.

Волкодав изумлённо спросил себя: неужели Лучезар до такойстепени презирал Богов и ни во что не ставил Их Суд?.. Потом вспомнил:приверженцев серого порошка трудно было мерить аршином здравого разума. Чегодоброго, Лучезар вправду уверил себя, будто не он, а Волкодав продавалразбойникам «сестру» и обрекал её смерти!

Кнес между тем повернулся к бывшему телохранителю дочери исказал:

– Ты, Волкодав, ещё не оправился от ран. Ты тоже можешьвозложить своё дело на другого бойца.

Венн переступил с ноги на ногу и произнёс слова, которыегалирадцам суждено было запомнить надолго:

– Я буду биться сам, государь. И пусть неправогопокарает его же собственный меч.

У Лучезара был отличный и очень дорогой клинок знаменитойнарлакской работы, обоюдоострый и почти в два локтя длиной. На лезвии стоялоклеймо славного мастера, рукоять переливалась цветными камнями, привезёнными сСамоцветных гор. Волкодав взялся бы сказать, с какого именно прииска. Достойныймеч для знатного человека. Самому кнесу не стыдно было бы носить такой у бедра.Хорошее оружие – первейшее дело для воина. Волкодаву, впрочем, доводилосьвидеть, как настоящие мастера выходили против железного боевого меча, державсего лишь деревянный учебный, – и побеждали. Здесь, понятно, всё былоиначе. Когда воины вроде Волкодава и Лучезара сходятся дружески размять кости,это очень красиво. Когда они бьются насмерть, это тоже красиво. Но ещё иужасающе страшно.

Народ стоял очень тихо и смотрел во все глаза, временамизабывая дышать. У многих непроизвольно ходили ходуном плечи. Лучезар сразузанёс меч двумя руками и прыгнул вперёд, желая покарать венна засамонадеянность. Волкодав отвёл удар, направив его в сторону и вниз, – изболее слабой ладони выскочила бы рукоять. Лучезар удержал. И уже сам перехватилмеч венна, устремившийся к шее. Узорчатое лезвие лишь оставило на его плеченеглубокий порез.

Оба дрались обнажёнными по пояс, без щитов и доспехов. Тоготребовал обычай, когда звали Богов судить чью-то жизнь или смерть. Лучезар,отлично сложенный и поджарый, был сыт, силён, подвижен и гибок. Волкодав ещё неотделался от повязок, и правая рука была плотно притянута к телу. Волосы,повязанные тесьмой, липли к потной спине. Каждое столкновение мечей отзывалосьтошнотворной болью, от которой дрожали колени. Но Волкодав был прав.

…Когда Мать Кендарат сжалилась над саженным «малышом» ивзялась его вразумлять, он вскоре убедился, что ухватки благородного кан-кироневероятным образом сочетались с веннскими, предназначенными для вооружённойруки. Он сказал об этом жрице, и та нисколько не удивилась. Люди разных племёнразличаются внешне, но внутри устроены одинаково, сказала она. ОткрытиеВолкодава не заинтересовало её. Вера Богини Кан не одобряла оружия. Настырныйученик, однако, продолжал что-то изобретать…

Мыш блаженно спал, повиснув вверх лапками на деревяннойрукояти щита, который держала воительница Эртан. Она загодя опоила зверькамаковым отваром, подмешанным в его любимое молоко. Нечего ему лезть не в своёдело и мешать Волкодаву.

Вельхинка во все глаза следила за поединком, временамистискивая кулаки и забористо ругаясь сквозь зубы. Ноги отказывались стоять наместе, тело порывалось «помогать» Волкодаву справляться с ударами боярина.Спустя некоторое время Эртан начала узнавать приёмы, которыми ещё на плотусокрушал её Волкодав. Только тогда они всего лишь танцевали. Не более.