Молот Люцифера - Ларри Нивен

Кричал Джеки. И еще кто-то. Мужчины выскочили из палатки.

– Что случилось?

– Разводящий, пост номер четыре! – проорал кто-то.

– Живо! – Сержант жестом разослал солдат на посты по периметру лагеря и зашагал к кричавшему часовому.

– Не бойтесь, братья мои! – провозгласил кто-то невидимый из-за завесы дождя. – Я несу вам мир и благословение.

– Да чтоб тебя, – выругался Хукер и всмотрелся в серую дымку.

Привидение материализовалось. Мужчина с длинными седыми волосами и густой бородой. На нем был дождевик, смахивающий то ли на рясу, то ли на развевающийся балахон.

За его спиной в полумраке маячили чьи-то силуэты.

– Стойте – или мы стреляем! – заявил Томас.

– Мир вам, братья, – ответствовал пришелец и обернулся к тем, кто шел за ним. – Я собираюсь побеседовать с этими Божьими ангелами.

– Псих, – констатировал Хукер. – Целая толпа чокнутых.

Он насмотрелся на таких. Сержант снял автомат с предохранителя. Нечего подпускать старого болвана слишком близко.

Но старик спокойно шел прямо на него, без страха глядя на оружие, и в его глазах определенно не было и намека на угрозу.

– Не нужно бояться меня, – произнес он.

– Что вам надо? – спросил Томас.

– Поговорить с вами. Передать вам откровение Господа Саваофа, Бога нашего.

– Чего? – удивился сержант.

Его палец на спусковом крючке напрягся, но старик продолжал идти вперед.

Двое людей Хукера оказались фактически на линии огня, и ему не хотелось рисковать. Кроме того, проповедник выглядел вполне безобидным. Пожалуй, все это обещало потеху. Что страшного будет, если он даст старцу возможность подойти?

– Остальные пусть не двигаются! – проорал Томас. – Гиллингс, возьми взвод и пригляди за ними!

– Так точно, – отозвался капрал.

А седобородый уже шагал к костру так, будто тот являлся его собственностью. Он заглянул в котел и обвел взглядом сидящих людей.

– Возрадуйтесь! – объявил он. – Грехи ваши отпущены.

– Ладно – чего вам надо? – осведомился Хукер. – И хватит пороть чушь насчет ангелов и Бога. Ангелы. – Он фыркнул.

– Но вы можете стать ими, – ответил проповедник. – Вы спаслись после всеобщего уничтожения. Молот Божий обрушился на грешный мир, но вас он пощадил. Неужели вы не хотите узнать почему?

– Кто вы? – спросил Нассор.

– Преподобный Генри Армитедж, – произнес мужчина. – Пророк. Вероятно, я не очень похож на пророка. Но так оно и есть.

Алиму подумалось, что старец с его бородой, седыми волосами, сверкающими глазами и в длинном развевающемся дождевике как раз очень похож на пророка.

– Мне известно о том, кто вы, братья мои, – вымолвил Армитедж. – Знаю, что вы сделали. На сердце у вас – тяжесть. Вы грешили так, как только может грешить человек. Вы ели запретное. Но Господь Саваоф простит вас, ибо он пощадил вас ради того, чтобы вы стали проводниками Его воли. Вам назначено стать его ангелами, и для вас не будет ничего запретного!

– Ты сумасшедший, – пробормотал Хукер.

– Я? – Генри захихикал. – Ну тогда послушайте мои речи для развлечения. Ведь свихнувшийся старик не причинит вам вреда, верно? Возможно, я скажу что-нибудь, что вас позабавит.

Сбоку к Алиму подобрался Джеки.

– А мужик-то молодец, – прошептал он. – Заметил, как его слушают сестры? Да и мы тоже.

Нассор пожал плечами. В голосе Армитеджа было нечто завораживающее. И он делал классные переходы от проповеднической байды к нормальному трепу. Как раз когда ты думал, что он ненормальный, он начинал говорить совсем иначе.

– Какую задачу возложил на нас Бог? – громко спросил Джеки.

– Молот Божий обрушился, дабы уничтожить мир зла, – ответил старец. – Господь даровал нам землю и плоды ее, а мы наполнили ее порчей. Мы разделили человечество на нации, на бедных и богатых, черных и белых. И создавали гетто для своих братьев. «А кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое, – как пребывает в том любовь Божия?[10]». Господь дал людям, живущим здесь, достаток, но смертные отринули благодать. Они громоздили кирпич на кирпич, строили себе затейливые дома и дворцы, они заполняли землю блевотиной и вонью своих заводов – до тех пор, пока сама планета не стала зловонием в ноздрях Господа!

– Аминь! – выкрикнул кто-то.

– И тогда явился Молот Его покарать грешных, – добавил Генри. – Он ударил, и грешники сгинули.

– Мы не сгинули, – возразил Нассор.

– Но вы были грешниками, – ответил Армитедж. – Как и все мы – все до единого! Иегова держит нас в ладони своей. Он судил нас! Но мы живы. Почему? Ответьте, почему Он пощадил нас?

Алим молчал. Он хотел рассмеяться и не мог. Старый псих! Полная шиза, однако…

– Он пощадил нас, дабы мы выполнили волю Его, – изрек Армитедж. – И чтобы завершили дело Его. Я не понимал! В своей гордыне я уверовал, будто знаю, что День Страшного суда настал одновременно с ударом Молота. Так и было, но я ошибался. Священное Писание гласит, что человеку не дано знать день и час Страшного суда! Но ведь нас судили! Я долго размышлял над этой загадкой. Я думал, что увижу ангелов Его, нисходящих на землю, увижу Царя Небесного! Тщета! Пустые мысли! Но теперь я поведаю вам истину. Он пощадил меня и вас, чтобы исполнилась воля Его, и лишь когда дело Его будет доведено до конца, явится нам Он во славе Своей.

Присоединяйтесь ко мне! Станьте ангелами Господними и уверуйте! Ибо гордыня человеческая не ведает границ. Даже сейчас, братья мои, есть те, кто жаждет возродить зло, уничтоженное Господом. Есть те, кто вновь построит зловонные заводы, и те, кто восстановит Вавилон. Но так не будет, ибо есть у Бога ангелы Его – и вы будете среди них. Уверуйте!

Алим плеснул виски в чашку Хукера.

– Ты веришь во что-нибудь из этого бреда? – спросил он.

Снаружи, за стенками палатки продолжал проповедовать Армитедж.

– Одно точно – голос у него есть, – ответил сержант. – Два часа кряду – и никак не устанет.

– Веришь? – допытывался Нассор.

Томас хмыкнул.

– Видишь ли, если б я был верующим – а это точно не про меня, – я бы сказал, что он говорит дело. Он хорошо знает свою Библию.

– М-да. – Алим отхлебнул виски.

Ангелы Господни! Он – точно не ангел. Но старый сукин сын расшевелил воспоминания. Об уличных городских церквях и молитвенных собраниях, о словах, которые Нассор слышал ребенком. И это рождало чувство беспокойства.