Сыграй еще раз, Сэм - Майкл Уолш

В следующий миг Рик уже стоял лицом к лицу с Соломоном Горовицем, пивным бароном Бронкса.

Низенький коренастый мужчина с железным рукопожатием сталевара глядел на Рика, будто осматривал ломовую лошадь. Росту в Горовице было около пяти футов пяти дюймов, а весил он, должно быть, под двести фунтов, в которых жир составлял самую малость. На нем был мятый синий пиджак из саржи, белая рубашка с расстегнутым воротом и кричащий галстук в цветочек. Туфель не было, и Рик помимо воли заметил на носках одну-две штопки. Посмотреть на этого человека — ни за что не подумаешь, что перед тобой один из самых успешных гангстеров Нью-Йорка.

— Кто оказывает добрую услугу моим близким, оказывает ее мне, — заговорил Соломон. — И того я награжу. Женат?

— Нет.

— Любишь музыку?

— Хорошую — люблю.

— Пьешь?

— Не больше других.

— Так ты пьянчуга?

— Пока нет.

— Сечешь в бизнесе?

— Смотря какой бизнес.

— Можешь постоять за себя в драке?

— Ясное дело.

— С оружием умеешь обращаться?

— Нет, но не прочь научиться.

— Ты не трус, не фейгеле?[35]

— Нет.

— Хочешь штыпнуть мою дочь?

— Папа! — вскричала Лоис.

Рик посмотрел на нее. Взглядом она ему этого не велела, и он вновь перевел глаза на мистера Горовица.

— Нет, — соврал он.

— Отлично; об этом и не помышляй. Я ее берегу для богатого шейгеца.[36]— И Горовиц продолжил допрос: — Чем занимается твой отец?

— Никогда его не встречал.

— Умер?

— Так мне сказали.

— Мать?

— Только одна.

— Боишься чего-нибудь, кроме нее?

— Остаться неудачником.

— Умеешь ладить со шварцерами?[37]

— Вполне.

— Работа нужна?

— Ну, если уговорите…

— В ночном клубе — подойдет?

— Что за вопрос!

Соломон Горовиц взглядом смерил Ицика Бэлина снизу вверх, сверху вниз, потом наискось.

— Оснастка что надо, — наконец объявил он. — Безработный мне всегда подойдет. Увидимся завтра, по этому же адресу.

С этими словами он начал закрывать дверь у Рика перед носом.

Лоис из-за спины отца послала Рику воздушный поцелуй.

— Спокойной ночи, Рики, — сказала она. — Увидимся как-нибудь.

Только махнув ей в ответ, Рик сообразил, что совсем забыл про мамины книши. И в тот же миг, не сходя с места, понял, что влюбился.

Нью-Йорк, июль 1931 года

Молочные цистерны показались на гребне Бедфордских холмов на рассвете, как и сказал Тик-Так.

— Действуй, малыш, — сказал Солли Рику, протягивая револьвер. «Смит-и-вессон» 38-го калибра, вороненая сталь, взведенный и готовый к работе, патроны во всех шести каморах; а утренний свет так отражался от него, что, наверное, можно бриться.

Рик спокойно кивнул:

— Спасибо, Солли.

Это его первая работа с оружием, и он готов.

Было шесть пятнадцать утра 4 июля 1931 года, и уже сыро, жарко и душно. Молочные грузовики принадлежали Диону О'Ханлону, только везли они не молоко. В них ехало виски из Канады для мучимого жаждой Мидтауна. Солли же вознамерился сделать так, чтобы сначала жажду утолили Верхний Манхэттен и Бронкс.

Этот район Вестчестера у О'Ханлона считался санитарным кордоном, зоной, где можно ехать, не опасаясь нападения и грабежа. О'Ханлон отстегивал вестчестерским копам плату за спокойствие и за свои деньги ожидал покоя. Но парни на грузовиках обленились. Сегодня они беспечны, как заигравшиеся первоклашки государственной школы в Бронксе. Деньги О'Ханлона им больше не помогут. Соломон Горовиц перекупил копов. Счел это своим патриотическим долгом.

Не говоря уж о том, что ему нужна выпивка. Ночные клубы не могут без нее обойтись, а О'Ханлон недавно перехватил у Горовица выгодную сделку в Монреале, хотя у Солли все уже, казалось, было на мази.

— Зай гезунт,[38]Рики, — сказал Солли. — И помни, никогда не вынимай ствол, если не собираешься стрелять. И не стреляй, если не намерен попасть. Иначе они, может, обозлятся и сами тебя подстрелят.

Босс проворно отошел. Для такого коренастого мужчины Солли — шустрый парень.

Едва показался первый грузовик, Рик прицелился. Тик-Так Шапиро, правая рука Солли и его троюродный племянник — в таком порядке, — крепко шлепнул Рика по руке.

— Осторожнее, салага, — прорычал он. — Этой штукой можно человека поранить.

Тик-Так не вызовет Рика на ссору. В Шапиро верных шесть футов четыре дюйма росту, и он злодей с головы до пят. Его имя Эммануил, но никто и никогда его так не звал. Свое прозвище он приобрел в тринадцать лет: его бесило тиканье дедовских часов в тесной гостиной родительской квартиры на Литтл-Уотер-стрит, и он пошел и купил свой первый ствол на Энтони-стрит у гангстера из Пяти углов,[39]принес его домой, довольный, как скотина, и разнес часы к чертовой матери, получая особое удовольствие от того, как брызжет стекло, скручиваются стрелки и разлетается на тысячу мелких кусочков механизм, так что никакому швейцарскому часовщику не собрать.

Когда ома[40]попеняла ему за то, что он сотворил с часами, которые она везла из самой Германии, Тик-Так сбросил ее с лестницы. Копам сказал, что бабушка поскользнулась. Мать, которая все видела своими глазами, подтвердила его слова. Тик-Так умел влиять на людей.

Тик-Так — главный козырь Соломона Горовица в только что вспыхнувшей войне с О'Ханлоном. Тик-Так был верзила, но не дурак, и добывал ценнейшие конфиденциальные сведения о поставках выпивки для ирландца. Откуда он все узнаёт, оставалось только гадать. Тик-Так был не особо разговорчив.

— Смари, как надо, — сказал он.