Маленькие путешественники - Адольф Бадэн

– Хорошо, хорошо! – отвечал он на благодарность Жана. – Твой дядя отдаст мне когда-нибудь потом. Я сам много ему должен.

День спустя, рано утром мадам Поттель была очень удивлена и вместе с тем обрадована, увидев трех маленьких Кастейра в сопровождении Али и Бетси.

Жан подробно рассказал ей обо всем, что с ними случилось.

– Как же ты думаешь поступить? – спросила мадам Поттель, когда он закончил свой рассказ.

– Ехать к дяде в Батну и отыскать его там.

– Но на какие же средства? Ведь все твои деньги пропали, мой бедный Жан?

– Вы правы, но нашли же мы возможность отправиться в Тлемсен. Может быть, как-нибудь доедем и до Батны.

– Право, ты храбрый мальчик! – воскликнула мадам Поттель.

Но у Жана были свои причины не отчаиваться. Дело в том, что Франсуа героически предложил ему продать Бетси.

– Раз уж господин Гэррисон купил у нас Бенито, – дрожащим от волнения голосом произнес он, – то, может быть, он возьмет у нас и Бетси…

– Как же ты решился?

– Что же делать, если это необходимо, – сквозь слезы отвечал мальчик.

Да и в самом деле, другого выхода не было. Подумав немного, Жан принял предложение брата. Одно только беспокоило мальчика: зная любовь мадам Поттель к хорошенькому попугаю, он представлял, как она будет опечалена известием, что Бетси попадет в чужие руки.

Действительно, он не ошибся: узнав об участи Бетси, мадам Поттель начала громко охать и повторять:

Узнав об участи Бетси, мадам Поттель начала громко охать.

– Какое несчастье, что у меня нет средств купить ее! Кто знает, будет ли ей хорошо у этого Гэррисона? Ах, Боже мой, я скорее хотела бы видеть ее мертвой, чем знать, что ей плохо, что за ней некому ухаживать!..

Вздохам доброй женщины не было конца. Увидев входящего Лефильеля, она рассказала ему, в чем дело. Доброму архитектору было душевно жаль мадам Поттель, и в голове предприимчивого молодого человека тут же начал созревать план.

– Во всяком случае, – заметил Лефильель, обращаясь к Жану, – вы не можете выехать раньше завтрашнего утра. Я вполне одобряю ваше намерение. Если до обеда мы ничего не придумаем, то еще будет время сходить к господину Гэррисону.

– Но, господин Лефильель…

– Я все устрою, мой милый друг, не беспокойся ни о чем!

Он торопливо простился с Жаном и ушел, обещав к обеду дать ответ.

Все общество, за исключением мальчиков, было уже в сборе, когда в столовую вбежал Лефильель. Воспользовавшись отсутствием детей, он вкратце поделился с товарищами своей мыслью, каким образом достать денег, не огорчая мадам Поттель продажей Бетси.

Все горячо принялись обсуждать предстоящее дело, когда вошел Жан с братьями.

Дети были встречены весьма радушно; все наперебой хвалили их энергию и храбрость, предсказывая скорый счастливый конец затянувшимся приключениям.

Хотя Жан и был тронут их участием, беспокойство не покидало его во все время обеда; он поминутно бросал взгляды на Лефильеля, как бы напоминая о его обещании.

Казалось, архитектор не обращал никакого внимания на умоляющие взгляды бедного мальчика, а тот не решался расспрашивать его. Но если бы Жан не был так озабочен, то наверняка заметил бы, что сегодня в кругу этой милой, сердечной молодежи господствовало какое-то особенное оживление.

Когда после кофе все собирались разойтись, Лефильель вдруг позвал служанку.

– Мари, – торжественно объявил он ей, – передайте вашей хозяйке, что нам надо сделать очень важное для нее сообщение.

Служанка, едва удерживаясь от смеха, вышла из комнаты.

– Прошу вас, господа, если только у вас нет ничего серьезного и важного, не задерживать меня, я, право, не расположена сегодня смеяться с вами, – угрюмо сказала вошедшая мадам Поттель.

– Как ничего серьезного?! – с видом крайнего изумления воскликнул Лефильель. – Напротив, дело весьма важное!

– Ну тогда, пожалуйста, говорите скорее.

– Уважаемая наша хозяйка, – продолжал молодой человек, – скажите, прошу вас, какого вы мнения о случайностях игры в карты или, что еще лучше, о лотерее?

– Вы смеете беспокоить меня, чтобы говорить мне об этом вздоре?

– Какой вздор?! Я говорю совершенно серьезно.

– Ну тогда я просто ничего не понимаю! Впрочем, из ваших слов всегда бывает трудно узнать, где дело, а где шутка! – проговорила мадам Поттель, помимо воли смущенная торжественным тоном Лефильеля.

– Прошу вас ответить на мой вопрос.

– На ваш вопрос? Ах да, это насчет лотереи-то? Вы хотите знать мое мнение, что такое лотерея? Не что иное, как глупая выдумка, которая сулит златые горы, а в итоге не дает ничего.

– О, теперь я вижу, почему вы против нее! Вы, вероятно, никогда ничего не выигрывали в лотерею?

– Никогда и ничего.

– И поэтому вы и не верите в нее?

– Конечно, нет, и предупреждаю вас, что поймать меня на эту удочку весьма трудно.

– Если так, то мне очень досадно.

– Вам досадно? Скажите на милость, а какое это имеет отношение к вам?

– Лично ко мне – никакого.

– Но тогда отчего же вы так волнуетесь?..

– Видите ли в чем дело, дорогая наша мадам Пот-тель… Все мы, здесь присутствующие, думали устроить одну вещь, но теперь это невозможно. Не будем об этом и говорить.

– Какую вещь?

– О, пустяки. Раз это невозможно, мы отказываемся от нашего плана.

– Нет, все-таки скажите.

– Конечно, ничего дурного в этом не было… Тем более, что мы никого не принуждали; каждый волен был сам дать свои деньги.

– Я ничего не понимаю, объясните, пожалуйста, в чем дело.

– Ну, хорошо, я вам скажу, раз вы так настаиваете. Мы хотели устроить между собой маленькую лотерею; каждый бы внес…

– Да скажите хоть, что же будет разыгрываться в этой лотерее?

– А-а, это уже лучше. Вас, кажется, начинает разбирать любопытство!..

– Полно, пожалуйста, ваша затея меня вовсе не интересует!

– Ну, не говорите! Может быть, вы измените ваше мнение, когда узнаете главный выигрыш.

– Никогда! И в доказательство того, что я ко всему этому совершенно равнодушна, я вас больше не слушаю.

И мадам Поттель направилась к двери.

Но Лефильель, казалось, только того и ждал, и когда она взялась за дверную ручку, он как бы нечаянно пробормотал: