Компаньоны - Роберт Энтони Сальваторе

Поскольку, в конце концов, это были орки, постоянные набеги их гнусных банд терзали страну до конца предыдущей жизни Бренора и, очевидно, учитывая услышанный им сегодня разговор, продолжались по сей день.

— Арр Арр загонит их обратно в норы, — заверил Парсон Глейв Увин.

— Лучше бы мы перешли Сарбрин и прикончили их как собак, — отозвалась Увин.

— Не буду спорить, — сказал Парсон Глейв. — И знаю, что многие в последнее время заводят эту песню. Слишком много боев, слишком много набегов. Говорят, король Обальд-Как-Его-Там переложил правление на мелких сошек, и признаки этого заметны даже в Мифрил Халле.

— Это хорошо, что они там в Мифрил Халле признают ошибку своего старого короля...

На глаза Бренора навернулись слезы, хотя Парсон Глейв сразу оборвал женщину.

— Не говори так, — сказал он. — Другое время, другой мир, и король Бренор подписал договор с одобрения самого Эмеруса Боевого Венца. Да, возможно, мы все ошибались. Будь уверена, наш король никогда не был в восторге от того давнего решения.

— Может, и так, — согласилась Увин.

Затем Парсон Глейв ушел, а Увин вернулась к своим домашним делам (включавшим немалое количество упражнений с мечом, поскольку она приводила себя в прежнюю боевую форму), предоставив Бренору, Малышу Арр Арру, самому занимать себя на застеленном одеялом полу. Вскоре ребенок заснул.

Бренору снилось ущелье Гарумна, перо, парящее в воздухе и ставящее его подпись на договоре, носящем название этого места.

Орочья рука, кривая и в бородавках, выхватила из воздуха перо, и Обальд — до чего же ясно Бренор до сих пор помнил эту безобразную тварь — едва не сломал его, выцарапывая на документе свое имя. Великий орк явно был удовлетворен этим «миром» не более, чем Бренор, хотя сам требовал его.

Мысли Бренора унеслись прочь от этого места, в его старые покои в Мифрил Халле, там рядом с ним сидел Дзирт, убеждая его, что Бренор все сделал правильно, на благо своего народа и наследников.

Но так ли это? Даже и теперь — прошло сто лет, а сомнения, похоже, остались. Надо ли было отдавать грязным оркам плацдарм, с которого банды этих грабителей во множестве могли совершать свои беспрестанные набеги?

Он пытался выкинуть это из головы, но не мог, потому что, хотя ему и было уже почти три месяца, докучливые требования тела, которое едва его слушалось, одерживали верх над разумом, отвлекая от мыслей и рассуждений ради более насущных проблем.

— Нет! — зарычал малютка, и очередное воспоминание нахлынуло на него остро, словно наяву. Он сидел на троне дворфских богов в Гаунтлгриме, и мудрость Морадина, сила Клангеддина и таинство Думатойна снизошли на него.

Теперь он снова стоял на четвереньках. Он попытался поджать пальцы на ногах, чтобы упереться всеми ступнями в пол, но завалился набок.

— Ага, вот мы наконец и перевернулись, да? — услышал он голос матери

Сразу вслед за этим женщина открыла рот от удивления, поскольку Бренор снова упрямо встал на четвереньки.

— Ого, отлично! — поздравила его Увин. — Ну разве не молодец...

Голос ее прервался, поскольку на этот раз Бренор правильно поставил ноги. Он чувствовал, как сила трона растекается по его жилам, и разом выпрямился, твердо встав на ноги.

— Но как тебе удалось?! — воскликнула Увин, у нее был расстроенный вид, и лишь тогда Бренор понял, что проделал все слишком ловко и быстро. Он взглянул на мать и постарался изобразить на своем пухлом безбородом личике удивление и даже страх, прежде чем шлепнуться на пол.

Увин была тут как тут; подхватив ребенка на руки, она держала его перед собой и рассказывала, какой он умный и сильный малыш.

Бренор почти подготовил слово, чтобы сообщить ей, что голоден, но благоразумно вспомнил свое место.

***

Теперь он мог сосредотачиваться как никогда. В темноте, уложенный вздремнуть днем или же на ночь, Бренор лучше разбирал свои вечно спутанные мысли, вспоминая Трон Богов, заново ощущая благодать, исходящую от могущественной троицы. Ему полагалось лежать смирно, разве что слегка подергиваясь и ерзая, чтобы устроиться поудобнее, но вместо этого Бренор разрабатывал свои маленькие пальчики, без конца сгибал и разгибал ноги, шевелил челюстью, учась выговаривать слова, запоминая их, обучая свое новое тело искусству речи.

Он старался гнать от себя сомнения в правильности своего выбора и даже не думать об ответственности и клятве, данной им при возвращении на эту землю. Для этого еще будет время, годы спустя. А пока он должен попытаться просто научиться управлять этим странным телом.

И все же ему снова пришлось погрузиться в те давние сомнения и политические проблемы того, кем он был когда-то, — всего десять дней спустя, когда в доме Круглого Щита объявились король Эмерус Боевой Венец и Парсон Глейв. Лица их были мрачны.

Бренор не слышал, о чем шла речь, поскольку они беседовали с Увин тихо и за закрытой дверью, но ее внезапный протестующий вскрик свидетельствовал об очевидном.

Король Эмерус и Парсон Глейв подхватили ее под руки и помогли дойти до стола и сесть.

— Он дрался, как подобает Круглому Щиту, — заверил ее король Эмерус. — Вокруг него валялись груды орков, изрубленных в клочья.

— Да, великим воином был Арр Арр, — вздохнул Парсон Глейв.

— Реджинальд, — поправила его овладевшая собой Увин. — Реджинальд Круглый Щит, из Круглых Щитов Фелбарра, сын сына сына капитана.

— Да, — подтвердили оба хором, и все трое повернулись к ребенку на полу; Бренор с благодарностью заметил их симпатию.

— Значит, Малыш Арр Арр, — услышал он слова короля Фелбарра, но отдалено, поскольку мыслями Бренор снова перенесся в ущелье Гарумна, к своему выбору, своим сомнениям.

— Сын сына сына сына капитана, — объявил Эмерус Боевой Венец. — Потому что однажды он возглавит стражу Фелбарра, можете не сомневаться!

Сбитый с толку сумятицей невнятных ощущений, не в силах осознать суть всего происходящего с ним в этой новой жизни, Бренор испытывал сильнейшее желание выплеснуть в крике то, что бушевало у него в душе.

Но он вновь обратился к прошлому, к трону богов, и не сделал этого.

Он вспомнил, что он король.

Глава 5. Ненормальный

Год Возрожденного Героя

(1463 по летоисчислению Долин)

Дельфантл

Реджис шагнул из Ируладуна на слепящий свет решительно и уверенно. Его решимость была не меньшей, чем у Кэтти-бри, отправившейся в это