Легенды Безымянного Мира. Пепел - Кирилл Сергеевич Клеванский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Казалось, что говорила шепчущая трава, что говорили шелестящие кровно, что говорили скрипящие деревья, что говорил сам ветер, круживший по поляне. Лошади начали ржать отчаяннее, всадники обнажили клинки.
— Покажись! — кричал тот, что с плюмажем, видимо — главный.
— Постойте, герцог, — придержал его руку сосед. — Я слышал, что в Монсе объявилось новое чудо, путающее или помогающее зашедшим в лес. Позвольте мне поговорить с ним.
Герцог, глянув на соседа, все же кивнул.
— Сэр…эм… чудо!
Парламентёру показалось, что он расслышал смех.
— Слушаю тебя, — прошелестел таинственный голос.
— Сэр чудо, я, барон Говельшем, нижайше прошу помочь нам. Наш спутник тяжело ранен и умирает, боюсь, мы не успеем добраться до храма.
Некоторое время висела тишина, нарушаемая стонами раненного.
— И почему я должен помогать вам?
— Да как ты…! — взревел герцог, впрочем, не решился договорить.
— Разве вы сможете наблюдать за страданиями человека, сэр чудо? — парламентер продолжал умасливать духа.
— Мне плевать на чужие страдания! — резко ответил голос и деревья угрожающе затрещали, а ветер порывом поднял мелкие камешки. Лошади испуганно заржали, всадники приготовились к битве, но тут все застыло. — Впрочем, если вы мне кое-что отдадите, я вылечу вашего раненного.
— Что же вы хотите, мистер чудо?
— Цветок, торчащий у вас из сумки. Я еще не видел такого цветка. Отдайте мне его, и я вам помогу.
Парламентер взглянул на обычный лютик, недоумевая что это может стать платой за помощь. Впрочем, не было времени на раздумья. Всадник соскочил с лошади, сделал несколько шагов, а потом бережно опустил маленький цветок на землю. Он вернулся к отряду и стал ждать.
Через некоторое время произошло то, чего никак не могли ожидать всадники. Пространство перед ними замерцало, и среди деревьев появился небольшой домик. Он был таким маленьким, что его впору назвать слишком большим сараем. Цветок же лежал на пороге дома.
Скрипнула дверь и наружу высунулся парень. Ростом чуть выше среднего, с разноцветными глазами — один карий, другой голубой, короткими волосами пепельного цвета, прекрасными, буквально — идеальными чертами лица. На вид ему можно дать лет восемнадцать не больше.
— Заносите, — произнес он, поднимая цветок.
Всадники переглянулись, но даже герцог не позволил себе обронить ни слова. Все они были простыми людьми и не рисковали перечить магику отшельнику. Слишком много про таких ходило легенд и сказок, и не важно, что на вид он еще юнец — а вдруг облик сменил.
Господа осторожно спустили раненного на связанные плащи и перенесли в дом. Они положили умирающего на стол, причем — кухонный стол, а потом попытались разместиться сами, но в горнице, совмещенной с кухней, всем места не нашлось. Пришлось некоторым выйти.
Магик достал какие-то баночки, заглядывая в некоторые, нюхая, а потом выкидывая; наточил несколько ножей и повернулся к стонавшему.
— Сейчас будет больно, — и в тот же момент он резким движением содрал повязку, открывая рану.
Герцог не выдержал и упер клинок в горло наглецу.
— Жалкое…
— Если не прижму рану, господин истечет кровью, — спокойно произнес отшельник, игнорируя сталь у глотки.
Герцог, что-то процедив, убрал меч в ножны, а юноша тут же приложил к порванному боку тряпку. Затем он откупорил банки, но тут снова влез герцог.
— Что в них? — резко спросил он.
— Не беспокойтесь, — как-то по-детски улыбнулся магик. — Это для меня, а не для него. Видите ли я не жрец, так что силы не хватит на нужное Слово. А это специальные травки.
Герцог кивнул. В тот же миг парень закинул в рот несколько пучков, ягод и толченых кореньев, потом запил все это дело водой, сделав большой, шумный глоток. Он убрал полотенце, позволяя крови снова забить ключом. Затем его губы задвигались и, о чудо — рана начала закрываться. Кровь словно втягивалась обратно в тело, а края — сдвигались. Спустя мгновение пациент задышал ровнее, а вместо страшной, рваной раны, осталась лишь незаметная ниточка шрама.
— Ох ты ж, — побледневший парень, у которого кровь носом пошла, покачнулся и чуть не упал, но его подхватил герцог.
— Спасибо, вам, — произнес он. — Вы даже не знаете, что сделали.
— Да вроде как знаю, — бесстрастно отвечал магик, пока его аккуратно усаживали на пол. — Сделал невозможное — Словом закрыл рану и спас умирающего.
— Вы сделали больше, чем невозможное, — вдруг произнес пациент, который лишь недавно обивал пороги чертогов смерти. — Вы спасли короля. Меня зовут Газранган, и вам я обязан своей жизнью.
Глава 3
Путешествие начинается
Глава 3. Путешествие начинается
Эш, сладко зевнув, осторожно выбрался из объятий какой-то леди. Парень не помнил ни её имени, ни то, как он с ней познакомился, но, судя по тому, что она не проснулась даже когда волшебник с самой отборной бранью свалился, запутавшись в штанах — миловидная дама неплохо вчера напилась.
Пепел, не долго думая, натянул рубаху, взял посох, накинул плащ и вышел в коридор.
Вообще Эш весьма невезучий парень, но сегодня явно был не его день. Открыв дверь, он тут же получил по лицу и самое обидное — ни за что. Мери просто решила постучаться в номер нового компаньона, но вместо двери перед ней оказался лоб, прикрытый банданой.
— Какой глухой стук, — хмыкнул Лари, проходивший мимо. — Березка, ты уверена, что мы правильного волшебника подобрали?
— Иди куда шел, — фыркнула Мери, пытаясь скрыть подступающий смех.
— Больно же, — по-детски буркнул Пепел, потирая ушибленное место, где явно вскоре вскочит шишка. — Ты зачем так сильно в дверь долбишься?
— Не в дверь, а в твой лоб, — хихикнула Алиса, еле увернувшаяся от подзатыльника Мервина Мочалки — защитника отряда.
Нетрудно догадаться, что прозвище он получил благодаря своей густой черной бороде, которую постоянно расчесывал щеткой. Ну а прославился славный воин-щитоносец тем, что однажды смог задержать в проулке восемнадцать разбойников. При этом не сделав ни шагу назад, стойко удерживая собственную позицию, выставив вперед один лишь щит.
— Вот именно! — вздернул указательный палец Пепел. Он, галантно оттеснив Мери, вышел в коридор и закрыл за собой дверь, напоследок послав поцелуй дрыхнувшей леди. — Двери, может, было бы больно, так что я спас её своем лбом.
— Герой,