Ярость демона. Узник - Ростислав Корсуньский

Да, сейчас не время для побега. Как учили меня и отец, и Лик, бежать из плена надо либо в самом начале, когда еще отсутствует тщательная охрана, либо позже, уже узнав обстановку и продумав каждую деталь побега. Вот только, кроме этих слов, они больше ничего не рассказывали, поэтому я понятия не имел на какие моменты необходимо обращать внимание. В крайнем случае, если не буду видеть выхода, то просто погибну в бою, но захвачу с собой парочку этих индейцев. А если убегу, то пусть кто-то попробует меня обозвать этим словом! Когда меня заковывали и вели по дирижаблю, я впитывал в себя их запахи, чтобы точно знать, кого надо обязательно убить.

Приковали нас к стене так, что мы могли только стоять — ни сесть, ни присесть. Зато обзор был хороший, и я заинтересовался оружием. Много луков и копий, у некоторых видел глефы, а если мечи, то короткие. Боевые скипетры или жезлы не заметил ни у кого. Ранее я тоже не видел их, но там были свои причины: сначала Мила не так часто меня доставала при охране или магах, потом я сам избегал встречи со стражей. Здесь же вооруженных людей было очень много. Вот различные вещи, которые могли быть амулетами или даже артефактами, я видел, но понять, так ли это, не мог. Магическое зрение мне тоже не давалось. Подозреваю, что откроется вместе с возможностью работы с потоками.

А вот это начали подходить покупатели. Один такой гордый донельзя и два воина. Всего таких троек я насчитал шесть. Они что-то спрашивали у трех ниппонцев, а те рассказывали, показывая на нас. Сейчас я старался в мельчайших подробностях запомнить еще и лица.

«Очень интересно», — подумал я, видя, каким взглядом смотрят на меня индейцы. С каким-то предвкушением, что ли. Точно понять не смог. Тут заметил, как один воин наклонился к своему хозяину или господину (не знаю, какие тут у них взаимоотношения) и что-то зашептал на ухо, посматривая в мою сторону. Важно-гордый тоже перевел на меня взгляд. А затем заговорил с одним ниппонцем и, судя по азарту, принялись торговаться. После чего они ударили по рукам в прямом смысле, и мешочек перекочевал из одних рук в другие. Тут к нам подошел еще один индеец, обвешанный разными перьями и бусами. Или это были амулеты? Что-то заговорив на все том же непонятном языке, он поводил руками по моему телу, кивнув покупателю.

Мне надели на шею кожаный ремешок и только после этого убрали цепь. Заметил в руках у моего — ну, пусть пока будет хозяина — какую-то деревяшку. Помимо меня, он купил еще одного чернокожего мальчика — того, кто первым начал оскорблять. Вот только за него велась настоящая торговля, точнее аукцион. И вот тут я узнал назначение кожаного ошейника. Этот негр начал что-то высказывать и тут же скрючился, рухнув на землю. Плохо. Сбежать будет трудно.

Путь до жилища преодолели за полчаса. За пределами рынка я, наконец-то, увидел местных женщин. Ничего особенного. А вот рабов было очень много, и я понял, что в этой стране рабство процветает. Отличить их в первую очередь можно по внешности, но однажды я увидел раба-индейца. По крайней мере, у него на шее красовалось похожее на мое украшение. Двор, куда мы пришли, был огорожен невысоким каменным парапетом, дом также состоял из камня. Но повели нас за него, где стояло еще одно строение. Но и в него мы не попали. Рядом с ним находилось круглое углубление, где в данный момент тренировались дети. По возрасту самый старший был, наверное, семнадцатилетним, а может быть, и младше. Справа были ступени, ведущие к воротам, через которые можно попасть на эту тренировочную площадку. В данный момент ворота открывались, чтобы впустить нас. А воин, шедший с хозяином, что-то сказал детям.

Лишь только увидев лица, я тут же сделал пару шагов влево и встал, почти касаясь спиной стены. Лица. Предвкушающие, злобные, оценивающие, даже насмехающиеся — все они просто вопили, что сейчас что-то произойдет. Палки и палицы, с которыми они тренировались, так и остались в руках этих детей, а сами они двинулись к нам. Восемь человек, половина которых направились ко мне, другие к чернокожему. Я вошел в состояние гар’са первой ступени. Жаль, что не второй, как я уже умел дома, но хорошо, что хоть это получилось. Кстати, впервые это произошло на дирижабле. Вот один подошел ко мне и резко выбросил вперед палку. Чуть повернувшись и тем самым уйдя с линии атаки, я правой рукой поймал ее и продолжил движение. Не ожидая такого, парень двинулся за ней, но та попала в стену, а он напоролся на другой конец. И начал оседать. Повезло — палка попала в солнечное плетение. Но это ненадолго. И тут остальные одновременно бросились на меня.

Я принялся танцевать у стенки. Какие-то удары принимал на скользящие блоки, от других удавалось уйти, третьи попадали, но я успевал среагировать, поэтому ничего фатального не произошло. Но только до момента, когда мне сзади сильно попали по ребрам. Ярость поднялась из глубины огромной волной, а воля, которая должна ее сдерживать, сейчас была с ней заодно, подгоняя вперед. Перед глазами появилась кровавая пелена. Всего несколько мгновений я видел какое-то мельтешение, а потом потерял сознание.

Южная Америка, территория племени Чилиры, город Танчхан.

Владелец гладиаторской школы, Анхéн Чóхнан, приготовился посмотреть на дальнейшие события, а заодно узнать, прав окажется его старый друг и охранник или нет. Тогда, на рабском рынке, он по каким-то одному ему известным фактам определил, что этот полукровка будет хорошим гладиатором. И уговорил купить. Ниппонец торговался яростно, утверждая, что это настоящий русский медведь, хотя по коже видно, что обыкновенный полукровка. В итоге ему удалось сбить цену, но не так, чтобы очень сильно. Первая странность, которая ему не понравилась, — то, что этот мальчик абсолютно спокойно отнесся к своему положению раба. А он ведь совершенно точно знал, что из таких людей получаются очень плохие бойцы. Задал вопрос Хáчноку.

— Не переживай Анхен, — усмехнувшись, ответил тот, — это не от безволия. А чтобы убедиться в этом, устроим дома не стандартную нашу проверку, а общую, как принято у некоторых других школ.

Поверка новичков — это бой между новеньким и кем-то из гладиаторов, который давно тренируется. Как правило, выбирался лучший или один из лучших. Богатые гладиаторские школы могли позволить себе общую проверку, то есть новички против остальных. Но такая свалка чревата невосполнимыми потерями, так как во время такого боя кого-то могут убить. В большинстве случаев это новички, но он слышал, что изредка бывали случаи и обратного. Зато те из новых, кто сумел хорошо пережить, становились отличными гладиаторами и приносили большой доход. Слабых новичков хозяева продавали либо в другие школы, либо рабами в какой-нибудь дом. Пока «новую покупку» выводили на арену, Хачнок взял в руки амулет управления заклинанием, встроенным в стены арены. Ставили его жрецы за очень приличные деньги, но оно себя оправдывало. Дети значительно легче теряют над собой контроль и в пылу тренировочного боя начинают наносить раны. Так вот это заклинание лишает сознания всех находящихся на арене людей. Себя оно оправдывает, так как цены у целителей не намного отличаются от жреческих.

Вот как раз новички вошли внутрь, а метис сделал несколько шагов в сторону и встал вплотную к стене. Приказ юные гладиаторы поняли правильно и, разделившись, начали приближаться к новичкам. И хозяин, и его охранник сосредоточили свое внимание на одном и том же человеке. Первая атака — удачный уход и не менее удачное продолжение. А затем началось, что и было должно: тройка атаковала его совместно, но тот так ловко защищался, что ни один критический удар не прошел. Конечно, дети не пытались его убить или нанести увечье, но по другим частям тела били достаточно сильно. И тут отошел от атаки первый парень, самый опытный. Подловив новичка, он с силой ударил его сзади и сбоку.