Могила моей сестры - Роберт Дугони

– Хорошо, папа, – сказала она, проходя мимо него.

– Трейси. – Он нежно взял ее за локоть и помолчал. – Ну, иди. Скажи маме, что я скоро буду. Нам нужно еще кое-что обсудить с шерифом.

Неделю спустя после того, как нашли останки Сары, Трейси снова поехала в Седар-Гроув. Хотя по дороге из Сиэтла в основном было солнечно, когда она стала подъезжать к городку, над ним нависла большая черная туча, словно отмечая мрачную причину ее возвращения. Трейси ехала в родной город хоронить сестру.

Движение на дороге не было таким интенсивным, как она ожидала, и она приехала на похороны на полчаса раньше назначенного срока. Осмотрев обветшавшие фасады и вывески, на том месте, где раньше была лавка Кауфмана, она заметила неоновое изображение чашки кофе. В воздухе перед дождем густо пахло землей. Трейси заплатила за четверть часа в стояночном автомате, хотя и сомневалась, что кто-нибудь в радиусе ста миль проверяет эти автоматы, и вошла в кофейню. В этом длинном и узком помещении когда-то Кауфман продавал мороженое и содовую. Кто-то построил перегородку, чтобы разделить пространство. Декор здесь не сочетался с мебелью, напоминавшей студенческое общежитие. Кушетка совершенно протерлась и была накрыта газетами. На оштукатуренных стенах виднелись трещины, плохо скрытые изображением окна, выходящего на городской тротуар, где люди шли мимо примыкающих друг к другу бурых домов, – довольно странный выбор для провинциальной кофейни. У молодой женщины за стойкой было кольцо в носу, сережка-гвоздик в нижней губе и расторопность государственного служащего за неделю до выхода на пенсию. Не дождавшись, когда она потрудится поздороваться, Трейси сказала:

– Кофе. Черный.

Взяв чашку, она села за столик у настоящего окна, выходящего на пустынную Маркет-стрит, и ей вспомнилось, как они с Сарой и друзьями с трудом могли ездить на велосипедах по этому заполненному людьми тротуару. В те годы они просто прислоняли велосипеды к стене, без всяких замков, и заходили в магазинчики, чтобы купить чего-нибудь для своей очередной субботней авантюры.

Дэн О’Лири стоял понурившись у своего велика.

– Черт возьми!

– Что случилось? – Трейси только что вышла от Кауфмана, купив толстую веревку, буханку хлеба и несколько банок арахисового масла и желе; все это лежало у нее в рюкзаке. На оставшиеся деньги она купила десять черных лакричных леденцов и пять красных.

Отец дал ей утром денег, когда она попросила разрешения вместе с Сарой поехать на велосипедах на озеро Каскейдия. Сара там нашла превосходное дерево, чтобы повесить тарзанку. Трейси удивилась, что отец дал денег с такой готовностью. Это была обычная экстравагантность, на которую они с Сарой собирались потратить свои карманные деньги. Уже старшеклассница, Трейси также подрабатывала в кинотеатре у Хатчинса, в билетной будке. Но отец не только дал денег, но и велел потратить их без остатка, сказав, что мистер Кауфман «еле сводит концы с концами». Трейси заподозрила, что дело тут в сыне мистера Кауфмана Питере, который учился вместе с Сарой в шестом классе и все время болел, часто ложась в больницу.

– Шина спустила, – сказал Дэн голосом таким же пустым, как сама шина на переднем колесе его велосипеда.

– Может быть, можно просто подкачать, – выразила надежду Трейси.

– Нет. Она была спущена сегодня утром, и я подкачал перед отправлением. Должно быть, дырка. Прекрасно. Теперь я не могу ехать.

Дэн сбросил свой рюкзак и сел на тротуар.

– В чем дело? – спросила Сара, выходя вместе с Санни из лавки.

– У Дэна спустило колесо.

– Я не могу ехать.

– Попроси мистера Кауфмана позвонить твоей маме, – предложила Трейси. – Может быть, она придет и купит тебе новую камеру.

– Не могу, – ответил Дэн. – Папа и так мне плешь проел из-за моей безалаберности. Говорит, деньги не растут на деревьях.

– Так ты не едешь? – спросила Санни. – А мы так планировали!

Дэн уткнулся лицом в согнутые на коленях руки и не потрудился поправить очки, которые съехали с переносицы.

– Езжайте, ребята, без меня.

– Хорошо, – сказала Санни, садясь на велосипед.

Трейси гневно посмотрела на нее.

– Без него мы не поедем, Санни.

– Не поедем? Мы не виноваты, что у него такой паршивый велик.

– Прекрати, Санни, – сказала Сара.

– Это ты прекрати. Тебя-то кто звал?

– А тебя? – огрызнулась Сара. – Это я нашла дерево, а не ты.

– Замолчите обе, – сказала Трейси. – Если Дэн не может ехать, никто из нас не поедет. – Она схватила Дэна за руку. – Давай, Дэн, вставай. Мы отвезем твой велик к нам домой. Можно привязать веревку к плакучей иве и качаться там.

– Ты смеешься? Мы что, шестилетние? – возмутилась Санни. – Мы собирались прыгать с тарзанки в озеро. А у вас мы будем прыгать на газон?

– Пошли. – Трейси огляделась, но не обнаружила сестры.

Она вздохнула.

– Где Сара?

– Просто прекрасно! – сказала Санни. – Опять она пропала. Час от часу не легче!

Сарин велик по-прежнему стоял прислоненным к стене, но саму ее нигде не было видно.

– Подождите здесь. – Трейси снова зашла в лавку и увидела, что Сара разговаривает с мистером Кауфманом.

– Сара, ты чем занимаешься?

Та полезла в карман и, вытащив пригоршню однодолларовых бумажек и четвертных монеток, выложила на прилавок.

– Покупаю Дэну новую камеру.

Она смахнула рукой волосы с лица. Эти длинные волосы выводили мать из себя, но Сара отказывалась делать стрижку или стягивать их на затылке резинкой.

– Это ты накопила из тех, что давали на кино?

Сара пожала плечами.

– Дэну они нужнее, чем мне.

– Вот тебе, Сара. – Мистер Кауфман протянул ей коробку с новой велосипедной камерой. – Этот размер подойдет.

– Я достаточно заплатила, мистер Кауфман?

Она сгреб деньги с прилавка.

– Думаю, тут много. Ты уверена, что вы сможете заменить сами? Это не так просто. – Он посмотрел на Трейси и подмигнул.

– Я видела, как папа это делал. Спустило переднее колесо, так что не придется снимать цепь.

– Может быть, старшая сестра поможет, – сказал мистер Кауфман.

– Нет. Справлюсь сама.

Он полез под прилавок и протянул Саре гаечный ключ и отвертку.