Повелитель теней. Том 1 - Лариса Куницына

пояснил техник Платон Шувалов, который благодаря своей массивной фигуре, чёрной шевелюре и бороде идеально соответствовал своему прозвищу Бармалей, хотя на деле был очень добрым и заботливым, и чем-то напоминал нашего стармеха Бомбадила.

Тонни быстро нырнул обратно в салон, но через минуту показался снова и отрицательно покачал головой.

— Рация не работает. Движок еле дышит. Помните, он начал барахлить ещё на «Пилигриме».

— Отсюда идти одиннадцать километров по лесу, — начала я. — Это час-полтора…

— Нет, — покачала головой Иванка, — здесь всё гораздо сложнее. Здесь никогда не удаётся пройти по прямой из пункта А в пункт Б. Ориентиры сохраняются, но расстояние и направление может меняться. Один день идёшь к реке мимо горы слева, а завтра — уже справа. Дуб с дуплом может быть на горе или у подножья. Мы уже привыкли находить дорогу по таким плавающим ориентирам, но каждый из них приходится искать, как в Зазеркалье.

— Здорово, — кивнула я и уныло взглянула на бледное солнце в зените, оставив при себе замечание о том, что я так и знала, что мы влипнем. — А где Азаров? Он тоже ушёл?

Они растеряно переглянулись, а потом врач Паула Джонсон, которая молчала до этого момента, тихо проговорила:

— Он умер.

— Что? — я замерла, изумлённо глядя на неё. — Как умер?

— Его убили, — как-то странно отводя глаза, добавила Иванка.

— Кто?

Они молчали какое-то время, а потом Доброва, которая, похоже, была здесь теперь за главного, вздохнув, произнесла:

— Азарова застрелил Олдридж. Потом он сбежал, прихватив с собой Багси. А потом постепенно разошлись и остальные. Мы остались здесь, чтоб сохранить звездолёт и стажёров. Они совсем дети, и постоянно попадают в какие-то неприятности. Мы за них отвечаем. Франческо нас кормит, Паула следит, чтоб все были здоровы, а Бармалей выполняет тяжёлую работу и отгоняет разбойников. Первое время они часто появлялись здесь, но тогда нас было больше. А потом… Платон умеет выглядеть страшным…

Она грустно улыбнулась, покосившись на техника. Я стояла в задумчивости, пытаясь переварить эту информацию. Произошло что-то странное. Последние часы принесли нам итак слишком много потрясений, и вот я узнаю, что Саша Азаров убит, застрелен своим старпомом Беном Олдриджем. Я почему-то снова вспомнила тот осенний бал в яблоневом саду.

— Ну, что будем делать? — спросил Кирилл, почти с ненавистью покосившись на нашу умирающую капсулу.

— Для начала попытаемся выяснить, что здесь происходит, — ответила я.

— Мудро. От избытка информации ещё никто не помирал. А от недостатка — случалось.

— Может, покушать?.. — умоляюще посмотрел на меня Франческо, для которого его полевая кухня, похоже, была единственным якорем надежды.

— Почему бы и нет, — проворчала я, ещё раз обернувшись к баркентине.

Скоро мой «Пилигрим» станет такой же безжизненной грудой металла и полимеров. А мои люди окажутся заложниками на этой странной планете. Я взглянула на Антона. Он смотрел на меня с отчаянной надеждой, словно я могла прямо сейчас одним мановением руки вернуть его домой. Потом перевела взгляд на Кирилла. Он стоял, потупившись, по скулам гуляли желваки. Дома его ждали жена и два годовалых сына-близнеца. Для него каждый месяц, проведённый вдали от них, казался безвозвратно потерянным. Восемь лет нелёгкая судьба носила его по дальнему космосу, пока мы не отыскали его на катере, выброшенном вдали от обитаемых планет. Вернувшись домой, он отказался от карьеры разведчика ради спокойной жизни и семьи. И вот ему светило проторчать здесь неизвестно сколько. Он поднял глаза, и я поняла, что он отчаянно ищет выход из этой ситуации.

— Идеи? — спросила я, потому что сама готова была на всё, лишь бы вернуться на Землю и увезти с собой своих товарищей с обоих баркентин.

Он покачал головой, потом повернулся к Иванке.

— Как быстро заглох движок на «Паладине»?

— Мы сели только для того, чтоб забрать капсулу и стрелков, которые отвозили на поверхность пассажира. Взлететь мы уже не смогли.

— Значит, время упущено?

— Боюсь, что так…

— Даже если нет, — подал голос Хэйфэн, — они не улетят без нас. Связи нет и предупредить их мы не можем. Идти к баркентине пешком — это минимум два часа, а нам ещё нужно отыскать стажёров. К тому же нам придётся оставить здесь остальных, шатающихся по этому континенту.

— Мы что, застряли? — с ноткой паники в голосе спросил Антон.

Тонни успокаивающе положил руку ему на плечо. Я снова посмотрела на баркентину. Теперь она вызывала у меня жалость, как парализованная птица. Я не верила, что она мертва.

— Если нам суждено здесь остаться, мы должны сделать всё, чтоб собрать экипаж «Паладина», выяснить причину отключения техники и устранить её.

— А если это свойство этого места? — мрачно уточнил Кирилл.

— Это не причина, а обстоятельство. А причины мы не знаем.

— Причина итак известна, — пожал плечами Платон. — Я за год много раз всё проверил и перепроверил, обползал весь корабль от носа до кормы и от мачты до киля. Всё исправно, топливо в порядке. Нет «искры». Энергосистема не работает.

— И это не только у летательных аппаратов, — кивнула Иванка. — Ничего не работает. Даже электронные наручные часы, даже духовка у Франческо в кухне. Работает только механика и то, что на химических реакциях, не связанных с выработкой полезной энергии.

— Странная избирательность, — заметил Кирилл.

Между деревьями снова замелькали комбинезоны серо-стального цвета с голубым отливом. Увидев нас и капсулы возле «Паладина», курсанты-стажёры — две девушки и два юноши радостно кинулись к нам, но увидев наши лица, притормозили и с разочарованным видом бросили вязанки хвороста неподалёку от костра. Когда они подошли, Иванка представила их, а я впервые за весь полёт порадовалась, что в этот раз мы летели без стажёров. Наш вылет пришёлся как раз на начало конференции курсантов космошкол Земли и планет-членов Объединения Галактики. Поскольку форум собирался раз в пять лет, и каждый курсант должен был встретиться со своими будущими коллегами, начало практики перенесли на неделю. Мы не могли отложить вылет в район свободного поиска, и улетели, несмотря на три вакансии и отсутствие пяти стажёров, которыми обычно их закрывали. Тяжелее всего из-за этого пришлось Антону, оказавшемуся единственным инженером связи на борту, ему помогали стрелки, но основная часть нагрузки, как в поиске, так и на «Крузенштерне» легла на его плечи. Булатов, как единственный астронавигатор, принял на себя удар в поиске, но потом дел у него было меньше, и он даже смог подключиться к другим работам. В этом полёте нам остро не хватало привычных дополнительных десятка рук, но сейчас я была рада, что не придётся отвечать за пять юных душ, застрявших здесь