Механическая птица - Себастьян де Кастелл

— Знаешь, я надеялась, что ты мне скажешь.

Мы вышли в коридор с полудюжиной одинаковых дверей, похожих на мою. Я подумал, что Фериус лежит в одной из комнат, но Нифения миновала их все, направившись к лестнице.

— Кажется, ты сказала, что Фериус выздоравливает?

— Да. Но, очевидно, аргоси понимают «выздоровление» не так, как обычные люди.

Мы спустились по лестнице и оказались в большом общем зале. С десяток мужчин и женщин в неброской одежде сидели на скамьях — выпивали и переговаривались. Сонный бармен, взгромоздившийся на высокий табурет, протирал кружки. Фериус нигде не было видно.

— Мы должны были встретиться с ней здесь, — сказала Нефения, оглядывая зал.

Я увидел расхлябанную дверь, ведущую наружу.

— Что это за город?

— Это не город, — отозвалась Нифения. — Здесь вокруг вообще ничего нет. Трактир стоит на перекрестке дорог неподалеку от границы Гитабрии.

— И как же ты нашла это место?

Нифения фыркнула.

— Его нашла леди Фериус. Она была едва жива. Мне пришлось привязать ее к седлу, чтобы она не свалилась с лошади. И все-таки каждые пару часов она поднимала голову и указывала мне, куда идти. Налево. Направо. Через вон то пыльное поле… Мы миновали три городка. В любом из них я могла бы найти ей нормального врача. Но нет. Она стояла на своем. Ей требовалась какая-то «абсолютная константа цивилизации».

— О! — сказал я, наконец-то сообразив, где мы оказались. Фериус склонна придумывать местам всяческие громкие названия, но на проверку оказывается, что все это — пшик.

— Мы в трактире скитальцев.

— И чем он отличается от обычного трактира?

Я провел Нифению мимо барной стойки, к другому концу зала.

— Если верить аргоси — всем. Трактиры скитальцев — это такие секретные места для отдыха на длинных дорогах. Они существуют по всему континенту, хотя зовутся по-разному. В приграничье их называют «дома бродяг». Я никогда не слыхал о таких местах в наших землях, но Фериус говорит, что там они тоже есть и называются «приютами странников». Они встречаются даже здесь, на территории берабесков, и именуются «убежищами пилигримов».

Нифения оглядела людей, заполонявших зал.

— Не очень-то они похожи на пилигримов.

— Ну, формально мы пока не в трактире скитальцев. Пойдем.

Я открыл неприметную дверь, украшенную изображением трех звезд над маленькой спиралью.

Трактирщик заметил нас.

— Туда никто не заходит, — проговорил он.

— Поэтому никто оттуда и не выходит, — ответил я.

Тут же потеряв к нам интерес, трактирщик вернулся к своему занятию.

— Что это было? — спросила Нифения, когда мы вошли в дверь и оказались в темноте. — Какой-то пароль?

— Точно не знаю, но трактирщики всегда так говорят, а Фериус — отвечает.

Я нащупал стену и шел, держась за нее рукой, пока не добрался до лестницы, ведущей под землю.

— Спускайся аккуратнее. Думаю, тут должно быть семьдесят семь ступенек, но я всегда забываю посчитать.

— И что внизу, Келлен?

— Если пользоваться терминологией Фериус — абсолютная константа цивилизации.

Широко распахнутыми глазами Нифения смотрела на огромную комнату, вырезанную в толще скалы под трактиром. Она была в два, а то и в три раза больше, чем здание на поверхности.

Я всегда задавался вопросом: может быть, эти места изначально предназначались для беженцев, спасавшихся от постоянных войн, которые когда-то то и дело сотрясали наш континент? Впрочем, с тем же успехом это могли быть убежища для контрабандистов и воров, скрывающихся от местных властей.

В таких подземельях можно жить довольно долго. Здесь никогда не бывает слишком жарко или слишком холодно. А лабиринт туннелей, уводящих в разные стороны, предоставляет прекрасные возможности для побега. Однако всякий раз, когда я спрашивал Фериус о назначении этих трактиров скитальцев, она давала один и тот же ответ. И те же слова она прокричала в тот миг, когда мы с Нифенией входили в пещеру.

— Азартные игры, друзья мои!

Она подняла большую кружку, наполненную до краев. И вряд ли это было лекарство.

— Это ли не прекраснейшая форма поэзии, придуманная цивилизованными людьми?

— Абсолютная константа! — с энтузиазмом подхватили тост остальные посетители.

В противоположных концах пещеры были устроены два отдельных бара — видимо, чтобы гостям не приходилось далеко ходить за своей выпивкой. За столами разнообразных форм и размеров играли в карты, в кости и еще какие-то игры, которых я не знал.

— Келлен! — жизнерадостно провозгласила Фериус из-за своего стола, где она резалась в карты с тремя другими путниками. — И девочка, имя-которой-я-позабыла!

— Снова напоминаю вам, леди Фериус, меня зовут Нифения.

— Перестань называть меня «леди», детка. Я должна повторять в сотый раз?

Нифения изогнула бровь.

— Видимо, я тоже позабыла.

Айшек побежал вперед и глухим ворчанием приветствовал Рейчиса. Белкокот восседал на плече у Фериус, взгляд его маленьких глазок был прикован к столу, где шла игра. Он ненадолго отвлекся, посмотрев на меня, но и не подумал поздороваться. Оскалил зубы на Айшека, а потом снова вернулся к картам.

— Давай, аргоси! Разнесем этих сосунков в пух и прах! Вперед!

— Ты учишь белкокота играть в карты? — спросил я.

Фериус ухмыльнулась и кинула на деревянный поднос горсть монет. Монеты, как я заметил, были по меньшей мере из трех разных стран.

— Наш мелкий приятель проявляет в этом деле завидную сноровку.

— Но как вы общаетесь? Ты же не понимаешь его язык.

— О, он находит способы донести до меня свои мысли.

— Вот эту карту клади, вот эту! — возбужденно протрещал Рейчис. Он спустился по руке Фериус, вцепился в карту обеими лапами и рявкнул на аргоси, видя, что она колеблется.

— Скорее, а то не успеешь!

— Ладно, ладно, — сказала она, выкладывая карту на стол. Это была тройка щитов — масть, символизирующая дароменскую империю.

«Весьма любопытно», — подумал я, хотя и не знал правил этой игры.

— Вот мерзавец! — рявкнула женщина, одетая в дароменский костюм для верховой езды. Она бросила свои карты на стол. Ее сосед справа — огромный берабеск в просторном балахоне — тоже спасовал.