Полтора метра недоразумений, или Не будите спящего Дракона! - Светлана Уласевич

Народная мудрость.

Выехали мы из замка на следующий день уже ближе к вечеру. Благодаря стараниям Артура на моих коленях лежали два свитка. Один не безызвестный чёрный список, а второй — карта нашего пути с пометками, куда надо заглянуть по дороге. Сзади шагом первый раз в жизни ехал Вик и с интересом читал выклянченную у придворного мага историю вражды с нашими недругами.

Не мудрствуя лукаво, мы решили убить сначала Туцира, а уже потом наводить на землях порядок. Ведь, скорее всего мелкие князьки, узнав о трагической смерти своего криминального авторитета, убоятся соваться в наши с Виком вотчины, тем более, когда там объявились хозяева.

Вот только сначала надо найти, а точнее заглянуть к провидице королеве Гвиневере. Ибо эта, молодая женщина, единственная, кто может указать, как же на самом деле выглядит Михей и где его искать. Вот тебе и великий злодей! Наделал тьму пакости, а внешность и место проживания никто не знает! Конспиратор, блин.

Свою немногочисленную армию Артур убедительно попросил с собой не брать, дабы окончательно не растерять оную по дороге, и не вызывать вдобавок лишнего внимания. Помня древнюю армейскую мудрость: «Не выгляди броско — это привлекает огонь противника. Не привлекай на себя огня противника — это раздражает людей, что тебя окружают!», мы согласились. Клятвенно заверив, что воины появятся, стоит лишь их вслух позвать, придворный маг посоветовал заручиться по возможности ещё и поддержкой союзников. Собственно, а что нам ещё остаётся, если у меня какая-то сотня, а у противника войска больше, чем в России?

Проинспектировав, как следует, лабораторию подданного, я добровольно принудительно позаимствовала у него приличную горку реактивов, лекарств, ограбив даже на специальный магический перстень. Артур заклинанием невесомости сделал мой меч нетяжёлым для женской руки. Что касается арбалета, то здесь столь большой и светлой мечте пришёл крах.

— Сколько?! — Выдохнул Виктор, услышав мою идею. — Да даже у автомата Калашникова тридцать патронов!

— Женщины! — хмыкнул присутствующий на совещании оружейник. — Что с ним возьмёшь?!

Сие меня заело, и я выдохнула страшное женское слово: «ХОЧУ!» Семену с Литавром мгновенно помрачнели и горько вздохнули. Всю ночь мужчины пыхтели, бормоча под нос нечто неразборчивое на незнакомом языке. Ближе к вечеру уже само моё имя стало синонимом мата.

К утру сегодняшнего дня глас рассудка сумел-таки победить чисто женскую вредность, и мы пришли к консенсусу. Управляющий вручил всё тот же арбалет с десятью болтами, но со съёмным верхним магазином. Таким образом, перезарядка будет проходить за считанные секунды. Правда, магазинов всего три, а дальше их снова нужно будет самостоятельно заряжать, но уже в спокойной «домашней обстановке». Так что придётся после битвы лазать по полю и собирать «патроны» или искать ближайшего кузнеца. Вдобавок ко всему вместо его исходных восьми кило, маг облегчил цацку до двух. И на том спасибо. Услышав благодарность, Артур облегчённо вздохнул, проинструктировал напоследок и поскорее выпер из замка, пока госпожа-княжна ещё чего не утащила или не придумала нового геморроя.

— Эй, девка! — окликнул меня мужик, деревню которого мы только что проезжали. — Не хочешь продать свою клячу моим псам на мясо?

Конь у меня и вправду не фонтан. Высокий тощий, с выпирающими маслами и рёбрами под всклокоченной шкурой, хромой на все четыре ноги чёрный жеребец. Получив сию жертву Освенцима в пожизненное пользование, пришлось первым делом вычистить беднягу и накормить, правда, от этого он лучше выглядеть не стал, но заметно прибалдел под хозяйской рукой. Чтобы надеть седло, пришлось сделать в подпруге лишнюю дырочку. Однако Артур, выдавая нам этих единственных уцелевших лошадей «специально княжеской породы», озабоченно предупредил, что мой ещё и с норовом. Вот только каким, хотелось бы знать.

Словно почувствовав, что о нём говорят, живое пособие по изучению анатомии остановилась и флегматично повернула в мою сторону голову, уставившись огромными жёлтыми глазами. От такого выражения на морде бедную скотинку захотелось обнять и плакать.

— Это не кляча, а боевой конь! — решила я и дёрнула поводья.

Жалко стало. Хотя, что скрывать, люблю лошадей, и всегда любила, даже мечтала иметь когда-то в детстве. А это, собственно, хоть и не сивка-бурка, а скорее конёк-горбунок, но всё-таки моё первое воплощение детских грёз.

Скакун приободрился и похромал прочь от деревни очень интенсивно, желая, наверное, поскорее скрыться, пока я не передумала. Нет, не отдам, по крайней мере, пока сам не издохнет. Хотя, если он и дальше так перенапрягаться станет, то ждать падальщикам, похоже, уже недолго.

В лес мы, как ни странно, вошли без эксцессов. О более быстром аллюре мечтать и не приходилось. Несмотря на то, что на земле мой братишка настоящий «Рембо», во всех других стихиях он жертва природы. Вика благополучно укачивает во всём, что хоть мало-мальски неровно движется. Сколько помню, всё началось с детской колясочки.

— Свет, давай остановимся на ужин, — простонал Вик. — Я есть хочу!

При этом мой «скакун», которого я также постоянно рефлекторно, можно сказать, подкармливала, вопросительно повернул голову ко мне, как главному «завхозу» и уставился жадными голодными жёлтыми глазами.

— Ты же полчаса назад сгрыз кольцо колбасы! — уже не зная кому из них, возмутилась я. Конь-то тоже мясцом не погнушался! Лектор Ганнибал начинающий!

— А я опять хочу! Да и черничка вон выглядывает, давай, пока не стемнело, поклюём.

Витька, как птенчик, — кормёжка каждые сорок пять минут и помногу. Куда только пища девается?

Мы отъехали от дороги и приютились на полянке. Лошадей не распрягали. Артур настоятельно предупредил этого не делать, заверив, что «специальная походная уздечка» не заржавеет, даже если кони будут в ней есть и пить, а сами животные никак от неё не устанут и не пострадают. Соорудив костёр, Вик скоропостижно кинулся собирать чернику. Он её обожает. Ладиина благодушно соизволила принести в котелке воду и тоже загорелась ягодами, кинувшись вслед за парнем, как изголодавшийся василиск.

Не знаю, сколько прошло времени, но никто не возвращался. Более того, их даже не было видно и слышно. Ужин уже приготовился, но народ не шёл. И после криков тоже никто не объявился. Неужели неприятности продолжаются?

— Кося, оставляю всё на тебя! — кивнула я жеребцу и направилась в лес.

Не знаю, может, следовало бы учесть эти хитрые прищуренные глаза, но волновало сейчас одно: где шляется, простите за выражение, моя компания!

Словно в ответ злобным мыслям, впереди раздался протестующий треск веток и чьё-то гневное ворошение да сопение. Легки на помине! Долго жить будут!

На полянке среди черничных кустиков происходила борьба не на жизнь, а, скорее всего, насмерть или на кое-что другое. Растрепанная, запыхавшаяся и, почему-то, злая леди Ладиина с хваткой заправского упыря оседлала распластанного на земле Виктора, пытаясь содрать с парня одежду, и попутно затыкая красавчику рот, чем попадётся. Взъерошенный и ободранный друг сопел и отбивался от неё, тихо матерясь, как заправский сапожник.