Подлунная Роза - Алёна Дмитриевна Реброва

Он повел нас дорогой, которой ни я, ни Томас раньше не ходили, однако после того, как мы свернули в лес и сбились с тропинки, а в ветвях стали мелькать вороны, в нас закрались подозрения.

– Ты что, привел нас к себе в дом? – возмутился Томас.

– Лучшее место в округе, – Эдвин пожал плечами. – К тому же у меня есть камин. Поджарим ветчины из корзинки Одри, поедим из тарелок – чем плохо?

– Мы собирались пообедать на природе, а не в четырех стенах, – продолжил возмущаться Томас. – Ты всегда все портишь!..

Они ругались где-то позади, я их почти не слушала, наблюдая за тем, как свет играет в листве деревьев.

Домик Эдвина был заброшен, на немногочисленных полках и столе скопилась пыль, на пол намело листьев, но мы не обращали внимания на все это. Томас принес воды из колодца, я вымыла немного посуды, а Эдвин развел огонь.

Готовить из нас троих умел только колдун, вот ему мы это занятие и поручили. Пока Эдвин строгал, чистил, резал и толок что-то, мы с Томасом устроились на ступенях перед домом.

– Ты часто бывал здесь? – спросила я, греясь на солнышке.

– Да, иногда по ночам, особенно зимой, Эдвин пускал меня сюда, – рассказал он.

Я удивилась: мне почему-то казалось, что они знакомы друг с другом немногим дольше, чем со мной. Томас говорил, что Эдвин навещал его, когда он еще находился в оленьем обличье, и рассказывал о своем прошлом, однако в моей голове это не связалось с тем, что они могли общаться и проводить друг с другом время, будучи людьми.

Выходит, они живут вместе намного дольше, чем я думала, и странная дружба между ними возникла намного раньше осады.

– Значит, его беспокоило то, что ты можешь замерзнуть, но он оставил тебя оленем? – я усмехнулась, стараясь уложить в мыслях новую картину. – Что вообще творилось у него в голове?

– Я могу только догадываться, – признался Томас. – Но, мне кажется, у него были свои причины оставить проклятие.

Я не решилась продолжать эту тему, и мы стали говорить о делах министерства. Томас стал настоящим любимчиком там, он быстро схватывал суть ситуаций и предлагал отличные решения: давали знать о себе годы, которые он провел, обучаясь правлению у своего отца. Я гордилась им, и в то же время восхищалась – мне самой отчаянно не хватало его знаний.

Мы болтали, пока Эдвин не объявил, что не собирается торчать на кухне один. Нам пришлось вернуться к нему.

– Кстати, Томас, смотри, что я нашел. – Колдун покачал перед братом старой запыленной бутылкой. – Ты даже представить себе не можешь, где и какой ценой я это достал! Ром, как меня уверяли, с затонувшего пиратского судна.

– Или просто бутылка с затонувшего пиратского судна. – Томас хмыкнул, рассматривая запыленное стекло, к которому кое-где действительно присохли крошечные раковины. – Ты правда думаешь, что мы с Одри станем пить из древней склянки, завалявшейся в недрах твоего злодейского логова?

И мы, конечно же, стали.

Ароматная похлебка, хлеб с ветчиной, перья дикого чеснока, растущего у лесного домика: пир вышел почти как в лучшие времена охотничьих вылазок, на которых я бывала.

Мне рома доставалось немного, но грело одно только чувство, что я сбежала из замка с друзьями и выпиваю, и никакая мисс Энке не может меня остановить. Я вовсю наслаждалась собственным неблагоразумием!

Братья затеяли игру, кто кого перепьет, поначалу меня это беспокоило, но позже, когда в глазах появился веселый блеск, я охотно присоединилась к их затее, злодейски подначивая то одного, то другого.

Ром кончился, но не запасы Эдвина, и мы продолжили с чем-то другим – и лучше не вспоминать, сколько мы тогда выпили. К ночи я едва могла ходить, Эдвин растекся на стуле и задумчиво пялился в потолок, а Томас уснул прямо на столе: не могло быть и речи о том, чтобы возвращаться в таком виде в замок.

– Что ты наделал, мы застряли тут на всю ночь, – грустно проговорила я, стараясь совладать с языком. Я сидела на столе у окна и канючила, лениво болтая ногами. – Меня с вами больше не отпустят…

– Пф, пора бы уже самой решать, куда ходить, а куда – нет, – фыркнул Эдвин. Он запустил в потолок крошечный салют, но тот вышел вяленьким, полетел не в ту сторону и сдулся в воздухе.

Ситуация становилась безнадежной, и я решила взять дело в свои руки: по крайней мере, я в домике была самая трезвая. Под потолком висели пучки сотен трав, каким-то образом в полумраке я нашла среди них липу, мяту, хвощ и чабрец, вскипятила воды и приготовила отвар, которому как-то научил меня колдун.

Вкус вышел паршивый, но я выпила сама и заставила пить Эдвина, так что вскоре нам должно было полегчать.

– Идем-ка, прогуляемся, – предложил он, растирая лицо. – Свежий воздух не помешает.

И мы отправились бродить по лесу, взявшись под руки, чтобы не упасть, – корни деревьев, притаившиеся под ногами, стали моими злейшими врагами.

Листва и ветви сливались в одну мешанину серого, чтобы видеть путь, Эдвин раскидывал в воздухе светящиеся точки, и они тоже плясали перед глазами, как в странном сне.

Мы шли молча, пока вдруг не оказались у озера, а там опустились на берег, чтобы передохнуть. Эдвин привалился спиной к дереву, а я сидела, свесив ноги к воде и упершись локтями в колени.

– Гляди-ка, мы не одни, – проговорил колдун, протягивая руку к озерной глади. Через несколько секунд из-за берега выплыла лебединая стая, одна из птиц устремилась к колдуну.

Белоснежные перья сияли в свете магических огоньков, плавающих по воздуху как светлячки, я затаила дыхание от восторга.

Лебедь выгнул шею и потянулся к пальцам колдуна, затем подплыл ближе и разрешил ему погладить свои перья.

– Хочешь? Он позволит, – Эдвин говорил со мной, но продолжал смотреть на лебедя, улыбаясь и почесывая его шею. – Нельзя быть таким любопытным, дружище, можно плохо кончить…

– Ты говоришь с животными? – я глупо хихикнула, но одернула себя: пора уже брать себя в руки.

– Это не сложно, они понимают намного больше, чем мы думаем, – поведал колдун. Он в последний раз провел пальцами по длинной шее, и лебедь вернулся к своей стае. – Ты и сама это знаешь, разве нет?

Я вспомнила оленей, с которыми дружила, и ворона, и многих других зверят… он был прав. Мысли о них затронули самые счастливые воспоминания, и я поняла, как сильно скучала по этому месту все прошедшие месяцы.

Странно было находиться здесь вдвоем с