Боги Гринвича - Норб Воннегут

– Вы действительно так думаете?

– Абсолютно.

Кьюсак излучал непоколебимое спокойствие старого профи. Теперь его очередь ждать.

По Саю было совершенно непонятно, о чем он думает. Лицо неподвижное: угольно-черные бесстрастные глаза, лоб в морщинках, без намека на хмурость или улыбку.

– Что вам известно о наших методиках инвестирования?

– Мало.

– Хорошо…

– Вы сосредоточены, – на удивление Лизера, продолжал Кьюсак, – на компаниях стоимостью меньше двух миллиардов. Судя по публичным отчетам, вы владеете приличным куском «Бентвинг Энерджи», там вы член правления и что-то вроде активиста.

– Что вы думаете о «Бентвинге»?

– По некоторым оценкам, мировые запасы нефти закончатся через сорок лет, – ответил Кьюсак. – Так почему бы не заняться альтернативными источниками энергии?

– Продолжайте.

– Я сомневаюсь, что вы занимаете много денег.

– Почему? – поинтересовался Лизер.

– Это слишком рискованно, а ваши доходы слишком постоянны.

В первый раз за интервью глаза Лизера сверкнули:

– Вы неплохо подготовились для парня, которому позвонили два часа назад.

– Я стараюсь держать уши поближе к земле.

– Чего вы не знаете о моей фирме?

– Как вы хеджируете, – ответил Кьюсак. – Вы должны вкладываться в какие-то активы, которые застрахуют от возможных потерь.

– Я могу рассказать вам, но тогда мне придется вас убить.

Каждый финансовый трейдер хотя бы раз в жизни произносил эту фразу.

– Вы играете на понижение? – напирал Кьюсак.

– Вы не сдаетесь, – заметил Сай, резко, но не сердито.

– Старая привычка, наследство родных мест.

– Мне это нравится, Джимми. Но, прежде чем мы обсудим мою модель хеджирования, есть еще два вопроса.

– Да?

– Во-первых, вы подписываете соглашение о неразглашении.

«Это предложение работы?»

– Сай, я бы удивился, если бы вы не упомянули о нем.

– Хорошо. Во-вторых, вам понадобится пройти ученичество. Я не стану раскрывать секреты нашего фирменного соуса кому попало.

– Фирменный соус… Хорошо сказано, – повторил Кьюсак; старый трюк финансовых профи.

Сай поднял трубку и приказал Никки:

– Отмени мои встречи. А теперь, Джимми, – обратился он к Кьюсаку, – я объясню, почему вы здесь.

А в Нью-Йорке тем временем шло интервью совсем иного рода.

– Для начала мне требуется двадцать пять тысяч долларов.

Преобразователь превращал тягучий техасский говор Рейчел в механический, бесполый голос.

– Без проблем, – тон абонента был достоин лучших миротворцев ООН. – Когда вам нужны деньги?

Дело запахло неприятностями. Клиент соглашался слишком быстро. Никто не говорит «да» в такой манере.

– Мне нужны пятерки и десятки, – Рейчел забросила пробный шар. – Не крупнее.

– Потребуется немного времени, – осторожно ответил мужчина. – Два, может, три дня.

Плохой знак. Только федералы знают, сколько нужно времени, чтобы собрать двадцать пять кусков пятерками.

– Вы настроены серьезно.

– Откуда мне знать, что вы не сбежите с моими деньгами? – спросил абонент, будто подслушав ее сомнения.

– Ниоткуда.

Преобразователь плохо ложился в руку.

– Другие просят меньше, – заявил мужчина.

– Если хотите поторговаться, – отрезала она, – идите в «Уолмарт».

– Я найду деньги, – по-прежнему спокойно ответил он. – Моя проблема – это жена.

– Вы не понимаете, чем я занимаюсь, – прервала его Рейчел.

Мужчина слишком пер вперед. Что-то здесь неладно. Она отключила телефон. Рейчел всегда доверяла своим инстинктам. От этого парня смердело полицией. Слишком напористый, слишком быстрый.

Рейчел ненавидела преобразователь голоса. Она управляла мужчинами с помощью секса, а это невозможно, если ты говоришь, как R2D2[14]. Как механизм. И хуже того, она не видела лица собеседника. Рейчел привыкла читать язык тела, вечная проблема в телефонных разговорах. Федерал он, или нет, но она впустую потратила время.

На углу Восьмидесятой и Парк, по дороге в клинику, Рейчел выбросила одноразовый мобильник в урну. Ее финансовое положение на март не слишком вдохновляло.

– Здорово, что у меня есть хоть один постоянный работодатель, – прошептала она.

Рейкьявик…

– Трейдеры ведут Третью мировую войну. Это означает, сэр, что есть только один способ заработать деньги. Мы должны дать отпор. Мы должны раздавить Сайруса Лизера и унизить его людей. Если ничего не делать, лучше стать раком и надеяться, что нам повезет.

Немного утрированно. Но Олавюру требовалось однозначно убедить старика. Иначе тот будет решать целую вечность. Разговор в Рейкьявике состоялся пять часов назад, но сейчас, сидя в «Гёйкур э Стёйнг», Олавюр перебирал каждое сказанное слово.

Он нянчил водку с мартини, вторую порцию с той минуты, когда вышел из офиса. Ему потребуется третья, а то и четвертая, чтобы успокоить нервы. Алкоголь даст ему спокойствие и ясность, необходимые для анализа разговора с президентом «Хафнарбанки» Гвюдйонсеном.

Результаты обсуждения превзошли самые смелые ожидания. Гвюдйонсен согласился на все. Проблемой были только последние двадцать секунд.

– Пришло время показать, что случается с нашими врагами.

– Что вы имеете в виду? – спросил президент.

– Акции «Хафнарбанки» сейчас идут по восемьсот пятьдесят крон. Мы упали с декабря на двадцать девять процентов, и все из-за «ЛиУэлл» и их лжи. Мы больше не можем прятаться и закрывать глаза. Эти мерзавцы и их дружки просто так не уйдут.

Вести такой разговор с президентом было рискованно. Но воинственный Олавюр все же рискнул. Гвюдйонсену принадлежал самый большой пакет акций «Хафнарбанки» во всей Исландии. И пока акции будут скакать, он потеряет или приобретет больше всех.

– Вы рекомендуете обратиться в суд? – озадаченно поинтересовался старец, на его лбу под копной снежно-белых волос собрались морщины.

Олавюр ждал этой минуты; он репетировал свои реплики несколько часов.

– Суды длятся вечность. Есть только одно решение: укрепить оборону и сражаться.

– Что именно вы предлагаете?

– Наши катарские друзья купят акции «Хафнарбанки».