Академия Космических Хранителей. Елисей и ожившая планета - Дарья Ива

Однако, едва подросток решил определить сей предмет в самые обычные зеркала, на гладкой поверхности появились стеклянные морщины. Через мгновение выглянул один хитрый круглый глаз, а потом и второй. Картошка носа сморщилась, но сумела побороть очередной чих, а толстые губы обиженно скривились:

— Ну, и где ты ходишь так долго? Я уже все запылилось, затекло. Вот, точно теперь не спою, как надо. Сам себе виноват, так и знай!

После этих слов зеркало успокоилось, пустило пробную трель, и запело дребезжащим, но не лишенным приятности голоском:

— Ты крышку распахни, на зеркало подуй, и проведи рукой туда-обратно: пусть мысль будет стройна и едина. Кого захочешь назови мне однократно, и ощущенья их сплетутся воедино. А чтоб дополнить сказанное все тебе примером: пусть этот первый раз случится напоказ! — зеркало пропело последние слова, а затем, выкрикнув: — Елисей и собака! — Захлопнулось с оглушительным треском.

И в тот же миг подросток увидел собаку.

Елисей и собака. Предупреждение Пекбене. Про собак. Первый Галактический Закон. Последнее, и самое главное испытание Елисея.

Это был он, Клавдий.

Щенок выскочил из-за деревьев, и метнулся к мальчику. А Елисей почувствовал неуместное, беспредельное счастье от того, что находится дома. Да, именно здесь всегда были его помыслы.

Мальчик раскинул руки, чтобы поймать собаку в объятия, но та ловко увернулась. В замешательстве Елисей обернулся, и увидел тонкое и сияющее существо, выходящее из леса.

Собака прыгнула на грудь созданию, и завизжала. А Елисей продолжал испытывать сверхъестественную радость, но теперь уже — от встречи с этим существом, с которым они были, — он понял это только сейчас, — едины.

«Но что же это?» — недоумевал подросток.

А это по указке зеркала Елисей начал чувствовать то же самое, что и собака. И когда мальчик понял, ему стало невыразимо грустно. Выходит, он совершенно не нужен щенку, которого так долго искал?..

Но Клавдий уже бежит к нему. И по-прежнему чувствует Елисей то же самое, что и его питомец. Теперь мальчик знает — пес любит так, как только может собака любить человека.

Тем временем сияющее существо приблизилось. Оно никого не напоминало Елисею, но одновременно казалось самым близким и знакомым.

— Но кто ты?! — невольно вырвалось у мальчика.

Гуманоид не был похож ни на женщину, ни на старца, ни на ребенка, но на всех их сразу, вмещая все возможные черты и возрасты.

— И это я, — улыбнулись знакомые черты Пекбене, вдруг возникшие на этом изменчивом лице. — Ты прошел все испытания. Я знала — ты сможешь.

— И теперь я могу забрать собаку! — просиял Елисей.

Светлое лицо Пекбене исполнилось сожаления:

— Прости, что была не вполне откровенна с тобой… Я с самого начала знаю, в чем состоит наше спасение. Но расскажу только теперь, иначе нельзя… — проговорило существо. — Ар джинны не просто отравили Тирсиос, одни только шлаковые кристаллы ничего не сделали бы с Пекбене. Заодно террористы извлекли из живой сущности планеты часть жизненно важных частиц, и с этого момента победили. В одно из живущих созданий эта частица оказалась помещена тогда, и теперь, как только это создание оказалось на планете, Тирсиос снова ожил, но без этой частицы — тает… Тогда же местом обитания зверя была совсем молодая планета, в иной галактике; в те времена практически необитаемая, но летели века, и все шло своим чередом. Существо изменилось, а от прежней планеты не осталось и следа. Это я говорю о Земле.

— И о собаках, — догадался мальчик.

Он ведь по-прежнему испытывал те же чувства, что и его пес. И сейчас ощущал, что сбылась мечта любой собаки — он попал домой, и хочет остаться здесь навеки. Но что-то внутри еще сопротивлялось:

— Но отчего сразу не забрать щенка, если он все время был у вас? — с горечью возразил подросток.

— Собаки преданны, — тихо проговорила Пекбене, — ты должен отпустить.

В подземной пещере высыхал океан, и ничтожные сантиметры жидкости отделяли спокойное тело йукола от воздуха.

— Она умрет? Моя собака..? — мальчик был безжалостен в своем любопытстве.

Как только любого из спящих йукола коснется воздух, начнется тление. А если не станет хотя бы одного…

— Ничего не превращается в ничто. Это — Первый Галактический Закон, — сохраняя на лице безмятежность, проговорила Пекбене. — Да, Клавдий больше не будет собакой, но отныне он станет частью планеты. Материя непрочна, и скоро перестает существовать, — люди знают об этом, вы смертны. Но остается дух. Так вот, ни одна живая душа не пропадет, ты и сам поймешь это вскоре.

Елисею казалось, что из всех испытаний самое главное ему предстоит именно сейчас. Словно для того, чтобы осложнить выбор, щенок лизнул мальчика в нос. Елисей снова почувствовал прилив горячей и преданной любви к человеку, и больше не сомневался.

Победно посмотрев на создание из света, он крепко прижал щенка к себе, и поцеловал в нос. Помедлив мгновение, протянул кусочек своего сердца.

Грусть от расставания на мгновение затопила радость, в груди у Елисея заклокотало, и мальчик, не выдержав, расплакался. Последнее, что услышал, было:

— Криптоновые многоножки выискивают пути проникнуть на планету, но их цель не я; их цель — ваша Академия. Вспомни, когда вернешься. И расскажи Коэпра!

Пробуждение. Так это был сон? На Академию нападут. Урбас тянет время и издевается. Елисей попался.

Тяжело всхлипывая, Елисей проснулся. Лицо его было мокро от слез. И мальчик вдруг понял, где находится: второй этаж домика в Академии, его новая собственная спальня. Наступило утро.

Елисей отчетливо помнил каждый фрагмент своего сна.

— Клавдий! — позвал он. И сам испугался, каким хриплым стал голос. В горле пересохло, и страшно хотелось пить. И что больше всего не давало покоя — Елисей совершенно не помнил, как лег спать.

В тишине, освещаемой первыми лучами солнца, не слышалось мягкого цоканья коготков. Неужели не сон? «Вспомни, когда вернешься. И расскажи Коэпра!» — зазвенели в памяти слова Пекбене, и Елисею стало зябко.

Тело ломит так, словно не на удобном матрасе почивал, а принимал всамделишное участие в испытаниях. Да и Клавдий по-прежнему не торопится к своему маленькому хозяину… И Елисей, торопливо одевшись, выскочил из дома.

Но напрасно подросток выискивал взглядом Коэпра — садовника не было видно. Маленький мир вокруг дышал свежестью и покоем, и только пение птиц нарушало утреннюю тишину.

Настойчивый наказ донести весть о предстоящем нападении все больше беспокоил мальчика, и Елисей отправился на основательные поиски. Однако на поле и в роще Коэпра не было, и тогда подросток вернулся обратно в деревню. Вскоре мощеная дорога незаметно залучила его в лес. Немного времени прошло, и Елисея осенило — он невольно повторяет вчерашний маршрут.