Неукротимый ловелас - Кэтрин Гарбера

«И я тоже», — подумала Пиппа, но писать этого не стала. Она хотела, чтобы их отношения оставались легкими и непринужденными. Именно этого она ждала от Диего.

Да уж, легкие и непринужденные отношения!

Она поколебалась одну секунду, а потом написала сообщение, которое хотела отправить ему с того момента, как увидела его имя на экране своего телефона.

Сначала последовала пауза, а потом на экране появились два слова:

Диего собирался… ну, он сам не знал, что собирался делать. В присутствии Пиппы он чувствовал себя сексуально озабоченным юнцом, который еще никогда не спал с женщинами. Он постоянно думал о ней, мечтая о том, чтобы она оказалась в его постели. А не в коттедже в поместье Нейта Карузерса. При мысли об этом он слегка сбавил скорость, выезжая на границу собственности Карузерса.

Он проехал мимо большого хозяйского дома, потом миновал несколько более скромных резиденций. По прошлым визитам он знал, что три самых больших из них принадлежали Маркусу Квентину, отцу Кинли, бывшему управляющему на ранчо, который несколько лет назад отошел от дел. Потом он проехал мимо пустующего дома и, наконец, оказался рядом с коттеджем Пиппы. Когда фары осветили ее дом, он увидел, что она сидит на крыльце в кресле-качалке, поджидая его.

Он выключил зажигание и несколько долгих минут сидел в машине. Если она передумала, он уедет.

Сейчас, когда он видел ее, движущее им желание, заставлявшее его торопиться, стало остывать. Когда он был рядом с ней, он мог не спешить. Проблемы возникали лишь тогда, когда они не были вместе.

Потому что он знал, что у него очень мало времени до того момента, как она покинет Коулз-Хилл и навсегда исчезнет из его жизни.

Он положил голову на руль.

Что он делает?

Это похоже на то, как Маурисио преследует Хедли, когда она встречается с кем-то другим, не так ли? Конечно, Диего не собирался ни с кем драться, но ситуация с Пиппой была похожей в своей бесперспективности. Он хотел больше того, чем Пиппа могла ему дать… по крайней мере, гнетущая пустота в его душе заставляла его так думать.

Он поднял голову и заметил, что Пиппа продолжает качаться в кресле. Просто сидит на крыльце, чтобы посмотреть, что он будет делать.

И он понял, что она так же не уверена ни в чем, как и он. Связь между ними не должна быть такой сильной. Предполагалось, что они просто развлекутся, а потом каждый пойдет своей дорогой.

Но все происходило совсем не так.

С ними обоими, если он мог верить своей интуиции.

Он вышел из машины, положил ключи в карман и направился к дому по выложенной камнем дорожке.

— Привет, Пиппа, — сказал он, подходя к ней.

— Диего, — отозвалась она.

Он не мог не заметить, что на ней было простое хлопковое платье, доходившее ей до колен, и что верхние пуговки на лифе были расстегнуты, открывая соблазнительную ложбинку между грудями. Она продолжала сидеть в кресле, словно не знала, что ей теперь, когда он уже был здесь, делать.

— Итак… ты все еще хочешь, чтобы я посетил твой дом? — спросил Диего.

Пиппа кивнула:

— Да.

Он больше ничего не сказал, лишь поднялся по ступенькам на крыльцо и облокотился на перила. Пиппа завязала волосы в хвост, и на лице у нее не было никакого макияжа, но он никогда еще не видел ее такой красивой. Словно при каждой встрече с ней он не мог не отметить про себя, насколько она была хороша собой.

— Расскажи мне поподробнее, что ожидает тебя по возвращении в Англию, — попросил Диего.

Он хорошо знал, что этот предмет волнует их обоих, и он хотел знать подробности… хотя и не понимал, зачем ему это. Он не собирался покидать Коулз-Хилл. Его жизнь и его душа были здесь. Земля и лошади были такой неотъемлемой частью его жизни, что он не мог бросить все это и последовать за Пиппой. Но ему хотелось знать, какую жизнь она в свое время оставила.

Пиппа посмотрела в сторону.

— Семейный бизнес, — ответила Пиппа. — Мы с отцом никогда не были особо близки, и, когда умерла моя мама, пропасть между нами стала шире. Он имел право распоряжаться моими акциями и всем прочим, пока мне не исполнится двадцать пять лет.

— О'кей, теперь тебе двадцать пять, и по возвращении ты станешь сама распоряжаться всем? — спросил он, стараясь понять, как много поставлено на карту.

— Да, — подтвердила она. — Я сбежала, когда он стал давить на меня, чтобы я вышла замуж за человека, который был на его стороне во всем, что касалось семейного бизнеса. Но меня это не устраивало. Конечно, он не мог бы заставить меня выйти замуж против моей воли, но я поняла, что он никогда не будет прислушиваться ко мне. И я знала, что, если я исчезну, он не сможет распоряжаться моими акциями до тех пор, пока не выяснится, что стало со мной. Так что с тех пор мои акции были как бы заморожены, и я в некотором смысле вставила палки в колеса отцу и получила передышку.

Диего сел в кресло рядом с ней и обнял ее за плечи. Она положила голову ему на плечо и посмотрела на него своими серыми глазами, такими искренними и ранимыми, что ему захотелось крепко прижать ее к себе и пообещать, что больше никто не сможет причинить ей боль. Но он знал, что не сможет сдержать этого обещания. Мужчина, который причинил ей зло, будет бороться руками и ногами, чтобы не потерять контроля над ее состоянием.

— Что я могу сделать? — спросил он.

— Просто помоги мне забыть, что меня ожидает, — попросила Пиппа. — Мне нравится быть рядом с тобой, Диего, потому что ты так далек от того мира и… не смейся… но ты заставляешь меня чувствовать себя так, словно я нравлюсь тебе такой, какая я есть. Все остальное не имеет значения, когда я с тобой.

— Ты само совершенство, и я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал Диего, обхватив ее рукой за талию и перетаскивая к себе на колени.

Пиппа слишком много говорила. Она не собиралась слишком распространяться о своей прежней жизни, но в Диего было что-то такое, какая-то спокойная уверенность в его глазах, что она чувствовала себя с ним в безопасности.

Ее коттедж выходил окнами на пастбище, над которым простиралось огромное техасское ночное небо. Все остальные строения располагались в другой стороне от дома, так что им казалось, что они одни на свете этой ночью.

Он поудобнее устроил ее на своих коленях, и она обняла его за плечи. Их взгляды встретились. Его глаза казались огромными и очень темными при свете неяркой лампы, горевшей на крыльце. Пиппа внезапно испугалась из-за того, что слишком доверилась ему. Было что-то в его глазах… какой-то голод, из-за которого он показался ей почти незнакомцем.