Экспедиция - Моника Кристенсен

И всё-таки Тома не покидало ощущение – с этой экспедицией произошло что-то из ряда вон выходящее. На всякий случай он записал, что, судя по некоторым публикациям в газетах, уже в самом начале, на этапе подготовки, закупок и тому подобного, не всё ладилось. Когда они, собственно говоря, решили взять с собой собак? С самого начала вроде бы планировалось ограничиться лыжами и санями.

Число участников экспедиции оставалось неопределённым. Журналисты в основном настоятельно интересовались двумя супругами, они задавали вопросы о Камилле Фриис и Карин Хауге. Всё выглядело так, словно они тоже идут вместе с мужьями. Например, Камилла Фриис откровенно заявляла, что хотела бы занять место в санном экипаже. На протяжении нескольких недель всеобщим вниманием завладели её фотографии из тренажёрного зала, её репортажи о лыжных походах в Нордмарке[28]. Другая супруга, Карин Хауге, оставалась как бы в тени. В конце концов, Мадс Фриис заявил, что они решили взять в экспедицию только мужчин, так как физические нагрузки могут оказаться для женщин чересчур тяжёлыми.

«Могу только представить себе, какая тишина воцарилась в доме после того, как он сделал это заявление», – подумал Том. Его это даже немного развеселило.

В прошлом году незадолго до Рождества газеты начали муссировать весьма щекотливую тему. Карстена Хауге, казалось, очень привлекал американский полярник и путешественник Роберт Пири. Он просто преклонялся перед ним. Но за несколько недель до отъезда он заявил, что, возможно, Пири так и не удалось достичь Северного полюса. А путешествие Амундсена на дирижабле, когда он приземлился и оказался на полюсе, тоже не считается. Ведь пока ещё не нашлось никого, кто ступил бы на Северный полюс со стороны Норвегии. Это было незадолго до того, как Карстен Хауге и остальная часть экспедиции отправились в путь. Том в недоумении покачал головой. Почему бы журналистам не проверять более тщательно свои данные? Все их выкладки содержали такое количество ошибок, что он затруднился бы их сосчитать.

А теперь – снова насчёт еды и спонсоров. Экспедиция запаслась достаточным количеством провианта – овсянка, супы, замороженные обеды и завтраки, сухое молоко, масло – сливочное и растительное, и всё, что можно положить на хлеб – варенье, конфитюры, сыры. С собой также взяли печенье и шоколад. Этот внушительный список следовало бы проверить, но, на самом деле, мало ли что может оказаться несъедобным. Вряд ли консервы, ведь современные экспедиции использовали их в ограниченном объёме. Том составил списки провианта. Он передаст их Туре Далю, когда придёт к нему с собакой.

Начальник полиции взглянул на часы. Приближалось время обеда. Что ещё ему нужно сделать, перед тем как он возьмёт собаку и отвезёт её в больницу?

Он переворошил стопки бумаг и проглядел их снова. Наконец-то он нашёл то, что искал. Большинство собак были взяты из двух питомников. «Полар Кеннел» находится у старой заброшенной станции Нордлюс, а «Бейскамп Кеннел» – на холме, у дороги, которая ведёт к шахте номер 7.

Том не мог поверить в то, что какая-нибудь из собак заболела и об этом в питомнике не предупредили. Это были два серьёзных предприятия, с солидной репутацией, они специализировались на туристических путешествиях на собачьих упряжках. Не говоря уже о том, что они рисковали получить серьёзный нагоняй от экологического департамента.

Он позвонил. В обеих фирмах отреагировали одинаково. Они уверяли, что ни одна из собак, переданных экспедиции, не была ничем больна. Они очень позитивно отзывались о Свейне Ларсене как о каюре. «А с чего вы взяли, что собаки были больны?» Ни один из двух владельцев питомников даже и предположить не мог, что произошло. Ничего подобного никогда раньше не случалось.

В конце разговора Том спросил об огромной собаке рыже-коричневой масти, которая спала на полу в коридоре его дома. Никто из них не продавал собаку, которая соответствовала этому описанию. Они понятия не имели, откуда она взялась. Может быть, это была собака, которую в частном порядке импортировали с материка? Или русская собака? У них не было никаких других предположений.

Том вздохнул. В экологическом департаменте был список всех импортированных собак, но придётся подождать до понедельника, когда сотрудники появятся на работе.

Он уже вышел из офиса, когда вдруг вспомнил, что упустил кое-что из виду.

А как себя чувствуют две дамы, жены членов экспедиции, которые находятся сейчас в городе? Они держались очень закрыто, практически анонимно после того, как экспедиция отправилась в путь, а журналисты покинули Лонгиер.

Обе они переехали из гостевого дома в Нюбюене в «Полархотел» после того, как остались одни. Он знал, что один из служащих сообщил им о Свейне Ларсене, и огорчился, что не сразу вспомнил о них.

Конечно, ему нужно пообщаться с ними. Но сначала придётся передать собаку в больницу и поговорить с главным врачом.

Том Андреассен припарковал машину так, чтобы погрузить в неё собаку. Поморщился при мысли о том, что ему придётся вытирать блевотину с заднего сиденья.

Он почувствовал что-то неладное, когда отпирал замок и входил в дом. В холле было пусто, и вообще непривычно тихо – ни звуков, ни движений. Начальник полиции поднялся по лестнице на второй этаж, заглянул на кухню и отпрянул назад. Собака открыла дверь холодильника и извлекла основную часть его содержимого. Она разбила яйца, разлила молоко, разжевала коробки и раскидала по полу ошмётки еды, которую уже невозможно было идентифицировать. Но самой собаки и след простыл.

Начальник полиции вздохнул и прошёл дальше, в гостиную. Собака растянулась на чёрном кожаном диване, она положила голову на лапы и устремила на него блестящие тёмные глаза. Она предприняла слабую попытку вильнуть хвостом и уронила на пол торшер, который стоял в углу. На первый взгляд всё остальное выглядело как обычно, но когда он уложил собаку на пол, то увидел, что весь диван ободран. В самой середине в куче чёрных кожаных тряпок и обрывков серой шерсти валялся пакет сливочного масла.

Собака пыталась съесть кусок сливочного масла, но передумала и бросила всё за диван. Она привела диван в полную негодность. Но самое худшее – это сгустки крови и слизи на полу.

Существует общепринятая точка зрения, согласно которой мужчина должен осуществить все свои самые дерзкие мечты до сорока лет. Но Карстен начал паниковать заранее – когда ему исполнилось тридцать пять. Мне он не признавался, но я всё-таки догадывалась – он ни с того ни с сего почувствовал себя старым. Он уже в детстве стал кинозвездой и считал, что ему всегда будут доставаться какие-то значительные роли, что он станет знаменитым и обязательно прославится за какие-то свершения.

Мадс и Камилла не понимали, откуда в Карстене эта тяга к свершению подвигов, благодаря которым все будут им восхищаться. Мадс был доволен тем, как складывалась его жизнь – в роли младшего партнёра в юридической фирме своего отца. Камилла в постоянной погоне за сенсациями могла позволить себе многое из того, о чём Карстен мог только мечтать. Поэтому ничего удивительного в том, что именно она инициировала нашу первую поездку – альпинистский поход.