Без шума и пыли - Анатолий Сарычев

Не мог же он открытым текстом сказать, что ему надо готовиться к ограблению банка и эта работа сейчас для него важнее всего.

– Операция по переброске взрывчатых веществ идет нормально. Наш человек в ФСБ докладывает, что будут введены дополнительные войска, которые блокируют город в понедельник, а в субботу вечером пластид будет здесь, – рассказывал высокий черноволосый мужчина.

– Как только деньги передадут, Вахид, ты сразу отправляй их в Чечню. Сейчас осень, и надо как можно больше сделать запасов вооружения, продуктов питания и теплой одежды на зиму, – подтвердил невысокий мужчина лет шестидесяти, похожий на нахохлившегося стервятника.

Несмотря на европейские костюмы, они сидели за низеньким столиком прямо на полу и ели большие куски баранины, беря ее руками.

– Если удастся взорвать нефтеперегонный завод, это будет настоящая экологическая катастрофа! Представляешь, Камил, о нас заговорят все информационные агентства мира! Мы станем знаменитее Басаева!

Но меня волнует этот инженер из санэпидстанции. У него есть запись разговора о пластиде. Ребята, которых мы к нему послали, найдены мертвыми в химчистке. Признаков насильственной смерти не обнаружено. Чего они туда полезли? – доложил Вахид, закончив свой доклад вопросом.

– Это работа не ФСБ и не милиции. У парней не нашли ни документов, ни оружия, ничего. Пока они пройдут дактилоскопию, пока их идентифицируют, пройдет минимум неделя. В том кишлаке, где их нашли, прокуратура быстро не работает. Тем более сегодня пятница, в понедельник они только начнут чесаться, – лениво ответил Камил, отпивая маленькими глотками чай.

– Ты хочешь сказать, что, пока они раскачаются, взрыв произойдет, а потом всем будет не до этих парней.

– Пошли еще пару человек к этому инженеру. Надо его попасти. Куда он ходит, чем занимается, какие у него знакомые? – не отвечая на вопрос, заметил Камил.

Он говорил спокойно, не повышая тона, но Вахид сразу же начал действовать.

Вытащив трубку мобильного телефона, нажал кнопку, приказал:

– Серого ко мне! – и повернулся к Камилу: – Извини, отдам указания, и пусть едут. До поселка им сто шестьдесят километров ехать.

– У меня появилась идея! Давай украдем жену этого Фила, шайтан его побери с их русскими именами, сразу не выговоришь! Он сам к нам прибежит и принесет магнитофонную кассету. Номер его мобильного телефона мы знаем.

– У тебя умная голова, Камил!

Звонок мобильного телефона застал Филарета в цистерне, где он замерял шум при работе отбойного молотка.

Для получения прочного шва в прохудившейся цистерне необходимо зачистить металл под углом сорок пять градусов. Эту операцию проделывает слесарь, зачищая вырезанное в цистерне отверстие отбойным молотком.

Шум при измерениях достигал ста сорока пяти децибел, что может сравниться только с шумом взлетающей межконтинентальной ракеты.

Только по вибрации мобильного телефона Филарет определил, что идет звонок.

Хлопнув по плечу слесаря, Филарет собрал аппаратуру и быстро полез по лестнице наверх, к люку цистерны.

Номер, высветившийся на дисплее, был ему незнаком.

Нажав на зеленую кнопку активации мобильного телефона, Филарет громко произнес:

– Сейчас не могу говорить, перезвоните через пять минут или сбросьте письменное сообщение.

Заскочив в кабинет начальника сборочного цеха, Филарет подсоединил мобильный телефон к компьютеру и начал складывать аппаратуру в кофры. На глаза ему попался узконаправленный микрофон. Сам не зная для чего, Филарет отложил его в сторону, тем более что в первый кофр он все равно не вмещался.

Чувствуя, как необъяснимая тревога охватывает его, Филарет лихорадочно тряс головой, стараясь побыстрее восстановить слух.

Пока окружающие звуки доносились до него, как через слой толстой ваты, плотно набитой в уши.

Звонок раздался ровно через пять минут.

Незнакомый голос с явно кавказским акцентом произнес:

– Тебя просили, как человека, отдать кассету. Теперь ты поменяешь ее на жену.

На маленьком дисплее телефона появилось изображение бетонного подвала. Прикованная к трубе отопления, на коленях стояла его жена Надежда в одних трусах.

Ее полные груди были заляпаны чем-то красным, по виду напоминающим кровь.

На стене подвала мелькнула надпись, выполненная белой краской: «Слава Эдичке!»

«Где-то недавно я видел эту надпись!» – мелькнуло в голове, но вспомнить Филарет сразу не смог.

– Как договариваемся об обмене? – спокойно спросил Филарет, внимательно вглядываясь в лицо своей жены.

Губы у нее были разбиты, правая щека содрана.

– Условия диктую я, – начал повышать тон невидимый собеседник, но Филарет прервал его:

– Ты сильно не напирай, а то я ведь могу рассердиться. Мне она давно не жена, так что ценности для меня никакой не представляет. Можешь спросить у нее. Я больше года с ней не живу, у меня другая баба. Эта кассета стоит лимона три баксами, а ты предлагаешь ее поменять на какую-то старую женщину. Посмотри на нее. Ей же по виду больше пятидесяти лет. Куда ты ее потом денешь? Больше возни с ней, чем дохода.

– Ты че, мужик, отказываешься от обмена? – заволновался невидимый собеседник.

– Меняем только на моих условиях. Как в город подъеду, сообщу, – закончил разговор Филарет, отключая связь.

– Ты все правильно сделал! Профессионал не провел бы лучше разговор! Дави на них, и они сломаются! Чехи признают только силу! – пробасил Василий Степанович, начальник сборочного цеха.

Он незаметно вошел в свой кабинет и, прислонившись к косяку входной двери, стоял все время разговора, внимательно слушая.

Филарет про себя немного дернулся от такой бестактности, но поразмыслив, понял, что начальник цеха прав.

Он находился в гостях, сидел в чужом кабинете, и гостю нельзя диктовать свои правила хозяину.

Как показали дальнейшие события, хозяин кабинета оказался абсолютно прав.

– Короче, надо сделать так. Сейчас я возьму трех ребят из цеха, и на моей тачке рванем в город. Чехи твою тачку наверняка вычислили, а на моей ласточке мы минут за пятьдесят долетим.

Василий Степанович сел за свой стол и, нажав кнопку громкоговорящей связи, приказал:

– Михайлова, Сулейманова, Иванова Сергея к начальнику цеха срочно!

Рубленое лицо начальника цеха разом помолодело, в движениях появилась резкость.

– Сулейманов – снайпер, его списали по ранению из Чечни. Иванов – бывший морпех, командир разведвзвода. Михайлов, как и ты, спецназовец, окончил Рязанское училище, – кратко охарактеризовал Василий Степанович вызванных людей, роясь в столе.