Утечка мозгов - Владислав Выставной

– Хм… Если бы мы знали ответы на эти вопросы, – пробормотал Алекс, – то я бы не сидел здесь перед вами…

– Ах вот даже как… – протянул Стас. – Забавно.

Он побарабанил пальцами по своему стакану, не решаясь задать самый главный вопрос. Он снова ощутил приступ иррационального страха.

Алекс внимательно посмотрел на него и понимающе кивнул:

– Вы, наверное, хотите спросить меня, в чьем сознании живет мир, в котором мы с вами сейчас находимся?

Стас молча кивнул. В горле будто застрял тугой неприятный комок.

Алекс развел руками:

– А вот этого я вам сказать не могу. К сожалению.

– Но почему?

– И на этот вопрос я не могу вам ответить. Впрочем, никто не мешает вам строить собственные версии…

– Тогда зачем вы здесь? – спросил Стас. – И почему вы пришли именно ко мне?

Алекс встал и медленно, нелепо, словно цапля на болоте, прошелся по комнате. Остановился у высокой книжной полки, с интересом разглядывая ее. Снял одну из книг, принялся листать ее.

– Поразительные у вас, однако, книги, – сказал он.

– Что, на эти вопросы вы тоже не можете мне ответить?

Алекс нехотя оторвался от книги.

– Нет, почему же? – сказал он. – Я пришел к вам потому, что вы один из немногих в этом мире, с кем можно более или менее полно пообщаться на интересующие меня темы…

– И что же это за темы?

– Понимаете… Я ищу Изначальный Мир.

Алекс внимательно посмотрел на Стаса, будто давая тому время для осознания сказанного им. Стасу показалось, что он смутно уловил мысль собеседника.

– Изначальный Мир… – сказал Стас. – Если есть Мир Изначальный. Значит, есть и…

– Производные миры, – кивнул Алекс. – В которых мы все с вами и живем…

– И сколько же этих, производных?

– А вы представьте себе такую многомерную матрешку: в каждом мире несколько миллиардов жителей, в голове каждого тоже несколько миллиардов обитателей, у каждого из которых, в свою очередь…

– Стоп! Хватит! – Стасу показалось, что у него кружится голова. – Надо выпить. И не этого мартини, а коньяку. Любите коньяк?

– Хм… А в вашем мире коньяк сколько градусный? – невинно поинтересовался Алекс.

Никита не знал, как относиться к своему новому положению: краснеть ли от пережитого позора провала или радоваться, что так легко отделался. Все-таки его не увезли, как остальных пленников, в обшарпанных грузовиках с неизвестными целями куда-то в недра корабля.

Напротив, он очнулся в более или менее чистом помещении с кроватью и широким плоским экраном – очевидно, видео. И конечно, не удивился, убедившись, что помещение заперто.

Несмотря на головную боль – последствие удара бутылкой по темечку, – Никита быстро сообразил, что ситуация вышла за все предусмотренные программой рамки. Он не знал, и не хотел знать, какую игру вела Лиза. Даже при мыслях об этом его начинало колотить от злости.

Постойте, граждане! Неужели он ревнует? Кого – Лизу? К этому расфуфыренному клоуну?! И будет сидеть тут взаперти, пока они развлекаются на костях убитых пассажиров? Вот уж не дождетесь! Счастливо оставаться!..

У ныряльщика из любой ситуации есть один универсальный выход.

Вынырнуть.

Пусть спецы разбираются, что замыслил их «особо секретный агент». Черт с ними – со всеми обещанными благами и далекими мирами. Если даже в Конторе нельзя ни на кого положиться – он умывает руки…

Никита принял подобающую позу, улыбнулся. И принялся медитировать. Как и полагалось.

Пустой номер.

Он по-прежнему оставался в запертой каюте на чертовом бандитском корабле, где-то в чужой Вселенной, в ненадежной черепушке ненормального ученого. Вторая и третья попытка не удались так же.

И Никита понял, что его бросили здесь одного совершенно сознательно. Зная, что он никуда не денется из-под замка.

Это было необъяснимо. С такими ситуациями в Конторе еще не сталкивались. Случалось, что некоторые неудачники выныривали «не полностью», оставив рассудок или его часть в чужом мире. Или выныривали с дико искаженным сознанием.

Но возвращались всегда.

Однако же такое невозможно даже теоретически. Ныряльщик просто должен, обязан иметь возможность вынырнуть. Если, конечно, физически не погибнет здесь, в этом пространстве. Может, дело в его психическом состоянии? А может, здесь просто какая-то аномальная зона космоса? Или причина в том, что они отлетели слишком далеко от точки появления? Такое представляется вполне разумным. Ведь, насколько ему известно, никто из ныряльщиков до него не покидал планеты, где находился носитель в момент нырка. Надо просто изыскать возможность вернуться назад, на… Упс… Как же называлась эта планета?..

Как ни странно, такой расклад подействовал на Никиту успокаивающе. Значит, выполнять задание все же придется. Несмотря на явный саботаж со стороны бывшей подружки. Что ж, рядовое предательство. Как учит Стас – оно должно только прибавлять силы и опыта.

Однако ни прилива сил, ни нового опыта Никита не ощутил. Он ощутил опустошенность и усталость. А потому решил пока плюнуть на все и включить «ящик», как для себя он окрестил совершенно плоскую, как лист черного ватмана, пластину экрана.

Ничего похожего на выключатель или пульт Никита не нашел. Однако едва он провел рукой перед черной, словно бездна космоса плоскостью, та озарилась изнутри мягким светом. Никита ощутил приятный запах, какой бывает в снежных горах. Из глубины экрана подул морозный ветер, от которого, впрочем, не стало холоднее. Создалось ощущение, словно на месте экрана открылось окно в другой мир. Послышалась тихая, удивительным образом знакомая музыка.

Никита плюхнулся на койку, изучая происходящее на экране. Это было странное, с поразительным эффектом присутствия, но все же кино. Посмотрев его некоторое время, Никита с изумлением понял, что это – старый-престарый фильм – «Земля Санникова», что он не раз видел на своем стареньком, с давно севшей трубкой телевизоре «Тошиба», с теми же актерами, той же музыкой… Это оказалось настолько странно, что смотреть долго Никита не смог и попытался переключить канал, маша руками перед экраном.

Фильм действительно исчез. Вместо него в глубине экрана показалась перекошенная небритая рожа под небрежно накрученной банданой. Это был один из бандитов, из окружения кэпа Хантера. Он вдруг резко вскочил, высунулся по пояс из глубины экрана и вполне осязаемо схватил Никиту за нос.

– У-у! – прорычал негодяй.

Никита заорал, замахал руками и отпрыгнул назад, упав на пол и опрокинув легкий металлический стул.

За невидимой границей экрана дружно заржали несколько глоток. Реакция Никиты, очевидно, весьма повеселила тех, кто наблюдал за ним с «той стороны». Никита в сердцах швырнул стулом в ухмыляющуюся рожу. Стул отскочил от незримой преграды, и изображение пропало.