Водолаз Коновалов и его космос - Ксения Полозова

Платье показалось совсем далеко от берега, но девочка была еще жива, еще сопротивлялась, выныривала, хватала ртом воздух. Море крепко держало ее, не собиралось выпускать, перекидывало с волны на волну, забрасывало все дальше от берега. Принесенные ветром на берег родители кричали, звали на помощь. На набережной уже начали собираться зеваки, вытягивая вверх камеры телефонов. Спасатели на помощь не спешили, хотя вот она, спасательная станция, в десятке шагов. Юра скинул сандалии и побежал в море.

– Отдай! – прорычал он на бегу.

Море играло с ним. Голова девочки исчезала в одном месте, а появлялась совсем в другом. Он метался в метре от берега, терял равновесие в волнах, падал и захлебывался в соленой воде.

– Попробуй отбери! – хохотало море и, когда он протянул руку, чтобы поймать ускользающий подол, подсунуло ему вместо девочки ее никчемную кепку.

Он умудрился устоять на ногах, зашел по шею. Красное платье, только что бывшее совсем близко, мелькнуло в двух метрах от него.

– Прекрати! Отдай! – умоляюще крикнул он.

– Прекрати! Отдай! – передразнило его заигравшееся море. Оно подкинуло свою жертву высокой, баллов в пять, волной, показало Коновалову еще живые, перепуганные глаза девочки и швырнуло ее куда-то далеко.

Коновалов набрал в легкие воздуха, нырнул в волны и поплыл, стараясь разглядеть в мутной воде красное пятно. Легкие разрывало изнутри. Доктор Слепцов, невесть откуда взявшийся среди разбушевавшегося моря, сказал своим насмешливым голосом: «Вам, Коновалов, не то что нырять – умываться должно быть страшно».

Красное платье мелькнуло совсем близко. Он протянул руку и поймал то ли запястье, то ли лодыжку. Дернул ее на себя, море – на себя. Снова дернул, но море держало девочку крепко, тянуло обоих.

– Отдай, пожалуйста, – простонал задыхающийся Коновалов, выпустив из легких остатки воздуха.

– А ты мне что? – спросило оно с хитрой усмешкой.

– Все, что попросишь, – ответил Юра, не выпуская свой улов.

– Я попрошу, – пообещало море, швыряя девочку к нему в руки.

Он обхватил ее за грудь. В ту же секунду рядом возник оранжевый спасательный круг. Он просунул в него обмякшее, кукольное тело, перевернув ее на спину, вцепился в круг левой рукой, правой помогая тем, кто вытягивал их с берега. По его подсчетам, была еще пара минут, которые позволили бы ей остаться в живых.

Спасатели вытащили их быстро. Море больше не мешало, успокоенное Юриным обещанием, и даже помогало, подталкивало к берегу.

Вымотанный, с горящим в груди пожаром, Коновалов выполз на берег. Он не видел, как девочке делали искусственное дыхание, как рыдала, уткнувшись в рыхлое плечо мужа, ее мать, как сгрудившиеся на набережной зеваки снимали спасение на мобильники. Не слышал их криков: «Мужик! Молодец!» Он думал о данном морю обещании, о сказанных вчера Фаиной словах «оно хочет всех забрать» и стучал зубами.

Очнулся, лишь когда подошедший спасатель похлопал его по плечу:

– Ну как, брат? Нормально? Если бы не ты, она бы сейчас вон с тем под одним покрывалом лежала. – Он кивнул в сторону торчащих из-под старой линялой простыни волосатых ног.

– Не успели? – сочувственно спросил Юра. Он не понаслышке знал, что такое вытаскивать из воды покойника.

– Без шансов, – мрачно ответил спасатель. – Искать завтра не придется, и то ладно.

Пока Коновалов возвращался домой, буря утихла. Море еще лихорадило, и красный флаг, промокший и уставший, вяло дергался на ветру. Спасенную Юрием девочку родители усадили в «скорую помощь», вторая машина увезла менее удачливого купальщика, зеваки разбрелись. Далеко на горизонте еще вальсировали два маленьких смерча, но тучи из свинцовых чудовищ уже превратились в грязную серую вату.

Коновалов брел, с трудом переставляя ноги, словно они были обуты в водолазные ботинки. Внутри горело, хотелось плакать.

Входная дверь оказалась не заперта. Фаина сидела в кресле за столом, уткнувшись в экран телефона. Коновалов подошел к столу и сел в свое кресло.

– Это вы? – спросила Фаина, протягивая ему айфон.

На экране похожий на Коновалова мужчина скидывал сандалии, забегал в море. Снимавший перевел камеру на красное пятно в высоких волнах.

– Блин, девчонка, что ли? – раздался женский голос за кадром.

– Да, а вон там – родители, – снимавший перевел камеру на полного мужика и его жену. Она рвалась в море, он держал ее за руку. Рев волн заглушал их крики.

– Смотри, одного мертвым вытащили! – появился в камере жирный женский палец. Камера вернула общий план. Спасатели оттащили выловленное в воде тело, бросили на песке у шезлонгов. Двое побежали в воду, но волна отшвырнула их: «Не мешайте».

Третий спасатель схватил привязанный к веревке круг, швырнул в воду. Круг описал дугу и вернулся к его ногам. Со второго раза круг упал чуть дальше, но море откинуло его волной, будто ладонью назойливую муху. Третий раз оказался удачным. Круг упал на воду именно там, где появилась Юрина голова.

– Живой вроде, – сказал снимавший и снова приблизил камеру.

В кадре снова появились родители. Мать осела на песке бесформенной кучей, но при появлении Коновалова вскочила, кинулась в море. Спасатель беззвучно свистел, муж хватал ее за руки. Оба упали в воду.

За спиной снимавшего раздались сирены «скорых».

– Откачали? – спросила Фаина. Коновалов кивнул. – Что ты ему пообещал за то, что оно девчонку отпустит?

– Все, что попросит, – ответил он.

– Лучше бы ты дал ей утонуть, – мрачно сказала Фаина.

ДДД

После происшествия на море ехать на пляж Коновалову не хотелось. Впрочем, Сергеич, которого он счел нужным об этом проинформировать, трубку не взял. Так что причин не навещать море было целых две, одна другой уважительнее.

Коновалов решил прожить этот день жизнью обычного туриста. На цыпочках выскользнул из комнаты и отправился завтракать в ближайшее кафе. На набережной купил экскурсию на водопады, сел в душный, пахнувший потом и перезрелыми персиками автобус и задремал под поскрипывающий голос экскурсовода.

Водопады его не впечатлили. Вода вяло стекала с небольшой высоты в мутную холодную запруду, которую в мгновение ока заполонили потные тела соседей по автобусу. Пресная, скучная вода.

– А чего вы не купаетесь? – спросила пышногрудая блондинка, соседка по автобусу. Она растирала полотенцем порозовевшее тело, отчего оно становилось пунцовым. – Это для здоровья полезно.

Коновалов улыбнулся ей в ответ и неопределенно развел руками. Блондинка, которая тоже путешествовала в одиночку, почему-то приняла этот жест за дружеский и с той минуты не отходила от молчавшего Юрия ни на шаг.

– Меня, кстати, Мариной зовут, – представилась она.

– Юра, – ответил он скорее из вежливости, чем из желания познакомиться. Мариной ее звали совсем некстати.

– Ой, моего бывшего мужа