Толлеус. Учитель – ученик - Дмитрий Коркин

Идея показалась интересной, и старик с задумчивым видом приблизился к крохотному пленнику. Легко вытащить материальное тело, а тут как быть? Впрочем, ответ лежал на поверхности. Конструкт заключен в искусную сферу, с помощью которой Толлеус им управлял. Как будто «Око» должно двигаться, увлекаемое этим коконом, пусть даже само оно уснуло. Достав красный камень, кордосец проверил свою догадку. В самом деле, картинки как не было, так и нет, но «Око» послушно движется, повинуясь командам хозяина. Значит, можно было вывести его еще с улицы, просто приказав лететь назад. А он сглупил, решив, что конструкт погиб.

– Дурья башка, – приласкал он себя, выходя за порог.

Там он снова проверил свою игрушку – она заработала, передавая изображение в камень. Старик был доволен: у него все получилось! Осталось дело за малым – проверить содержимое сундуков. Толлеус не собирался с ними нянчиться, рискуя заработать проклятие. Увидеть содержимое можно, не открывая крышку. Истинное зрение тут вряд ли поможет, щупать аурой через стенку слишком сложно и опасно. Поэтому искусник просто дважды сформировал плетение тарана и проломил стенки у сундуков.

Четвероногий Оболиус маялся за дверью, суя любопытный нос в комнату и рискуя снова попасть под власть чар. Внезапно он взвизгнул и исчез из виду. Големщик поспешил в коридор узнать, что случилось. Оказалось, его вандализм не имел к проблемам ученика никакого отношения, просто стайка летучих мышей почему-то напала на волка. Помощь особо не требовалась, парень уже сам справился с большей частью крылатого воинства: одного укуса мощных челюстей было достаточно, чтобы сокрушить очередное крохотное тельце. В свою очередь, нападавшие смогли оставить лишь несколько маленьких ранок на морде зверя. Странное поведение летучих мышей, но ничего опасного.

Старик вернулся в комнату и осмотрел содержимое сундуков. В первом, судя по всему, были какие-то чародейские заготовки. Или же это раньше были простенькие амулеты, но теперь чародейство из них выветрилось. Под ноги Толлеуса из пролома высыпались простые колечки, деревянные жезлы, стеклянные шарики… Одним словом, бесполезный хлам. Зато от другого сундука искусник не мог оторвать взгляд: на пол с тихим звоном сыпались серебряные монеты, образуя блестящую гору, и этот поток все не иссякал. Похоже, сундук был забит серебром едва ли не до самого верха. Странно, что чародей не стал менять свои сбережения на золото – хранить его было значительно удобнее.

Хотя, с другой стороны, удобнее хранить деньги в даймонском банке, а рассчитываться в лавках как раз лучше серебром и медью. Не исключено, что у мертвого чародея был счет в банке на сумму гораздо большую, чем в этом сундуке. И вообще, ругать судьбу не стоило – на такое богатство старик даже не рассчитывал. В мешочек, который он приготовил для возможных ценных находок, влезло только две горсти монет из благородного металла. Остальное придется забрать в другой раз, подготовившись более основательно.

Сейчас время уже далеко за полдень, так что вернуться за деньгами сегодня уже не получится. Впрочем, в этом нет ничего страшного, торопиться некуда. Но на всякий случай перестраховаться не помешает!

С этой мыслью Толлеус сформировал вокруг сундука защиту от воришек. А еще он собрался запечатать ворота во дворе. За год здесь не было гостей, но когда деревенские прознают, что искусник вошел и вышел без ущерба для своего здоровья, слух об этом разнесется по всей округе. Сами-то селяне не полезут, но какая-нибудь ведьма вполне может попытать счастья. Не хотелось бы из-за собственной беспечности в конечном итоге остаться ни с чем!

Всю обратную дорогу Толлеус улыбался. Настроение было отличное и рвалось наружу. В итоге старик попробовал исполнить имперский марш, который помнил еще со времен своей юности, но под удивленным взглядом помощника быстро замолчал. Оболиус тоже был доволен, хотя и не подавал вида. Больше денег его воодушевляла другая добыча – связанный волк смирно лежал позади старика. Мохнатка шла своим ходом, прихваченная к телеге веревкой. Искусник хотел было опять завернуть на пастбище, чтобы определить ее к основному стаду, но Рыжик упросил его этого не делать, чтобы потренироваться с ней вечером. Толлеус благодушно согласился. С одной стороны, тренировки с химерами отдают чародейством. Как будто искуснику таким заниматься не пристало, но все-таки умение полезное. И далеко не каждый день ленивый оболтус изъявляет желание изучать науки, предпочитая бегать с ребятней. Так что пускай позанимается, ему это на пользу.

Повозка, упираясь в скользкую землю искусными лапами, скатилась с холма: спуститься вниз оказалось еще труднее, чем въехать на него. Впрочем, это было даже не проблемой, а только лишь досадной заминкой.

– Учитель, – позвал помощник, оглядываясь. – Завтра поедем за монетами?

– Обождем пару дней, – улыбнулся старик, – ничего с богатствами не случится. Деньги в замке год пролежали – они там в безопасности. А если их в деревню привезти, сейчас же найдутся желающие попробовать их стащить.

– Выходит, через два дня мы уезжаем?

– От дождей зависит. Вроде бы погода на самом деле угомонилась. Если так, подождем, пока вода немного спадет, – и в путь.

Оболиус помолчал, с грустью рисуя в воображении образ одной девочки из деревни.

– Сперва в Боротон, понятное дело, а потом куда?

– В Боротоне монеты к даймонам в банк определим, нечего целый сундук с собой возить, – покивал Толлеус. – Потом осмотримся хорошенько, людей поспрашиваем. Глядишь, найдется хорошее местечко в пригороде. А нет, так поедем прямиком в Рингию. И, может, еще дальше. Купим домик с хозяйством, луга для мохнаток. На каменную усадьбу, конечно, не хватит, но устроиться можно сносно… – Старик прикрыл глаза в предвкушении, улыбаясь своим мыслям.

– Учитель! – снова вырвал его из радужных грез голос помощника. – Я ведь это… рингийского языка не знаю…

– Слышал, как местные разговаривают? Понять можешь? Так и в Рингии будет, – пообещал искусник, не открывая глаз. Похоже, эта проблема его нисколько не заботила.

На холме Оболиус остановил повозку сам, без команды. Оба долго смотрели на крошечный белый замок, на озеро и вершины далеких гор, думая каждый о своем.

В избе Финны старика уже поджидал староста деревни – тщедушный, но бойкий мужичок с козлиной бородкой с проседью. При виде вошедших он несколько суетливо вскочил со скамьи и поклонился:

– Здравия в дом, господин Толлеус!

Искусник кивнул и уселся за стол, показывая хозяйке, что постояльцы голодны и желают решить эту проблему безотлагательно. Старушка сейчас же загремела горшками у печи. Бывший настройщик манонасосов по привычке пристроил на коленях палку, что заменяла ему посох, молча поглядывая на старосту. Но тот тоже молчал, теребя пальцами шапку. Кажется, его звали Хват, хотя старик не был уверен: деревенские обращались к нему не иначе как «староста».

В двери показался Оболиус, который уже распряг лошадь и загнал в стойло мохнатку. С помощью хворостины это было проблематично сделать, о чем искусник помнил еще по Широтону. Однако ученик умел легко заставить слушаться строптивое животное.