Алхимистика Кости Жихарева - Михаил Успенский

– Ты прав. Наша посудина, по идее, вообще не должна держаться на плаву, однако держится! Ну, тогда я здесь развернусь! – посулил ботан.

…Садко не соврал – без дела на «Царевне Волхове» никто не сидел. Костя смолил канаты, поднимал и опускал парус, мыл палубу, крепил груз в трюме, по команде вставал к рулю и даже помогал рыжему повару стряпать!

Джульверн, как всегда, сачканул. Нашёл себе непыльное занятие – обучал новым песням капитана. Вдруг тому и вправду придётся после банкротства обратно в гусляры пойти, а свежий репертуар-то при нём!

Особенно полюбился предусмотрительному Садку шлягер про морского дьявола из старинного кинофильма «Человек-амфибия».

Зато седой кормщик Семейка недовольно морщился и вздыхал:

– Эх, не надо бы так: нам бы, нам бы всем на дно! Нельзя в море такие песни петь! Обидеться может батюшка морской, что его дьяволом-то ругают!

Не соврал капитан и о своём нынешнем финансовом положении – команда «Волховы» была весьма немногочисленна.

– Оптимизировал личный состав, нечего сказать! – вздохнул Колобок. – То все на вёсла, то все на парус! Вот настигнут нас Буслаевские ушкуйники, и не отобьёмся!

Все трое сидели на корме возле руля. Ветер гулял по морю и подгонял кораблик, как завещал ему великий Пушкин.

На рею надутого паруса уселась необыкновенно толстая чайка с большой круглой головой.

– Ушкуйники – кто такие? – спросил Костя.

Вместо обычной лекции Виссарион Глобальный проворчал:

– Вот догонят, тогда и увидишь – кто!

– Сто пудов отобьёмся, – уверенно сказал Жихарев. – Этот самый принц – мужик накачанный и, видно, опытный. Даже предъявлять не стал, что я его уронил. Наточи мой меч, сказал, и всё забудем. Наточить можно, дело знакомое. Только видно, что клинок он не для понтов таскает – весь в зазубринах! И щит порублен не по-детски! Словно он с великаном каким-то воевал…

– А вот против морской болезни не устоял, – сказал ботан, страшно гордый тем, что они, два простых кислорецких школьника-героя, не бегают то и дело к борту и не делятся с рыбами своим и без того скудным пайком. – Даже на палубу не выходит – страдает…

– В бою некогда болеть, – снисходительно сказал Костя. – Вот встанем с ним спина к спине у мачты – фиг кто подойдёт!

– Если Пыпа и компания потащились с ушкуйниками, – сказал Нил, – то они нас со своей ладьи перестреляют. В людей не попадут, так борта продырявят с тем же результатом… Автомат-то у Дрона с подствольником – вдруг у него и граната есть?

– Нештатная ситуация, – пронзительным голосом объявила с мачты странная чайка.

И тут «Царевну Волхову» крепко тряхнуло – словно корабль напоролся на мель. Но кормщик Семейка здешние воды наизусть выучил, так что…

– Понятно, – сказал Джульверн. – Читывали былины, знаем. Сейчас весёлые дела начнутся!

– Ушкуйники? – встрепенулся юный богатырь и хотел уже бежать за трофейным «червлёным вязом», но ботан остановил друга.

– Пока нет. Это Морской царь нашего кэпа к себе на корпоратив требует!

– Точно, – упавшим голосом сказал Костя. – Я же читал…

– Я тоже, – сказал ботан. – И кое-что предусмотрел на этот случай…

…Море было совершенно спокойным, и парус по-прежнему полнился ветром, но неподвижную «Волхову» качало с борта на борт всё сильнее и сильнее.

Вся команда торгового судна собралась на палубе вокруг Садка. Друзья тоже хотели присоединиться, но капитан досадливо показал рукой: малы ещё, не вашего ума это дело!

Потом гусляр обвёл свою дружину вопросительным взглядом.

Дружина дружно закивала, сделав скорбные лица.

Садко вздохнул, развёл руками и сказал:

– Делать нечего – тащите сюда гусли, готовьте доску… Не обессудьте, отроки, что не сумел вам помочь. Поклонитесь, братие и дружина, Господину Великому Новгороду и лично нашему дорогому посаднику…

– Стойте, кэп! Не надо гусли! Не надо доску!

Кричал Нил Филимонов по прозвищу Джульверн. В руках ботан держал прозрачный ящик. В ящике помещался похожий на сплюснутую луковицу бумбокс и чего-то там себе напевал. По обе стороны проигрывателя размещались некие устройства, которые Костя и распознать не мог…

– Куда лезешь, окаянный? – сказал кормщик Семейка. – Хозяин за всех нас, грешных, на верную погибель идёт…

– Я замену нашёл, – важно сказал Джульверн.

– С ума сдурел! – возмутился Садко. – Чтобы я вместо себя отрока подставил? Я хозяин, мой и ответ!

– Вы меня не поняли, кэп, – сказал Филимонов. – Не надо никого в воду опускать: я вот эту штуку сброшу. Заодно и на Морского царя полюбуемся… Должны же мы хоть чем-то проезд оплатить!

– Это как понимать? – уставился Садко на Колобка, которого до этого ни в грош не ставил, как персону сказочную – и, следовательно, вымышленную.

Виссарион Глобальный сделал движение, заменявшее ему кивок:

– Доверься, дядя. Эти ребята молодые, да ранние: даже меня порой в тупик ставят…

Между тем Нил Филимонов подошёл к борту со своим ящиком и, разжав пальцы, уронил устройство в море. «Царевну Волхову» в этот момент так круто положило набок, что Костя едва успел схватить товарища за ремень.

А качка́ на другой борт не последовало. Палуба выпрямилась, и моряки поглядели на ботана пожалуй что со страхом.

– Ты что натворил? – шёпотом сказал Костя. – Ты былину-то читал? Морской царь теперь как начнёт зажигать, и поднимется это… вроде цунами… И кранты…

– Не поднимется, – сказал ботан. – Я туда диск с музыкой для релаксации заправил.

– Для чего?

– Это чтобы расслабиться и быстрей уснуть.

– И уснёт? Ты отвечаешь?

– Сам посмотри. Я ведь ещё видеокамеру туда приладил, соединённую с мобильником. Чего только нет у деда Европеича в сарайке!

С этими словами Джульверн извлёк из заспинного кармана джинсовой жилетки ноутбук и раскрыл его.

– Сейчас настрою…

Команда «Царевны» во главе с капитаном подошла поближе, чтобы посмотреть на чародейство. Колобок попробовал протиснуться, но не преуспел. Тогда Виссарион Глобальный стал теребить Костю за штанину, пока богатырь не подсадил вожатого себе на шею.

На дисплее возник картинный пейзаж морского дна – ярко-красные кораллы, колышущиеся водоросли, пёстрые рыбки…

– Ага, вот он…

И чуть не уронил компьютер. И старые морские волки, и сам Садко разинули рты. Не говоря уже про Костю Жихарева.

Костя-то надеялся увидеть бодрого старца в короне, с трезубцем в руке и с ластами на ногах – как на иллюстрации в сборнике былин или на празднике Нептуна в детском лагере. Надо думать, что и моряки ждали чего-то подобного. Они ничему не удивлялись, потому что в былинные времена люди твёрдо знали – чудеса случаются…