Смерть на подиуме - Наталья Александрова

Тина превратилась в послушную глину в руках фотографа. Онапринимала по его команде самые замысловатые позы, замирала в них, едва не теряяравновесия.

Это было куда тяжелее обычного дефиле, но и платили за такуюсессию лучше.

Через полчаса она чувствовала себя как выжатый лимон.

В это время Артем, прервав съемку, завопил:

– Почему посторонние в студии?

Проследив за его взглядом, Тина увидела высунувшуюся из-задверей характерную физиономию и уныло висящий нос Виктора Мухина – того самогожурналиста по кличке Муха, который накануне сфотографировал мертвую Алису.

– Немедленно удалить постороннего! – надрывалсяАртем.

Ирина бросилась выполнять его распоряжение.

Тина расслабилась, растерла мышцы, одеревеневшие отнеудобного положения, и подошла к Диане Марановой, терпеливо дожидавшейся своейочереди.

– Что здесь делает эта трупная муха? – проговорилаона, наблюдая, как Ирина выпроваживает журналиста из студии.

– Его появление не к добру, – отозвалась Диана,зябко передернув плечами. – Говорят, что Муха заранее чувствует трупныйзапах…

Наконец Ирина очистила студию от посторонних, и приступили кследующей стадии съемок – на этот раз Диана позировала возле стильного офисногостола из стекла и черного дерева.

Тина устроилась на узком угловом диванчике, чтобы немногоотдохнуть.

Она прикрыла глаза, уставшие от яркого света. Перед ними побежаликакие-то цветные пятна. Тина обладала удачной способностью на несколько минутотключаться в самых неудобных условиях, это позволяло ей немного отдохнутьмежду съемками и показами.

Но на этот раз расслабиться не удалось. Едва она выровняладыхание и начала погружаться в розовую пену легкой дремоты, как ее вытолкнул наповерхность реальности чей-то громкий взволнованный шепот:

– Тина! Муромцева!

Открыв глаза, Тина обернулась на голос.

Из-за дивана выглядывал все тот же журналист Мухин – унылообвисший нос, маленькие бегающие глазки… Его же только что выгнали из студии.Как он сюда снова пробрался? Вот уж самая настоящая трупная муха! Пролезет влюбую щелку!

Мухин заговорщицки мигал Тине обоими глазами, крутил своимдлинным носом.

– Что вам нужно? – осведомилась она с плохоскрытой неприязнью.

– Поговорить! – прошептал Мухин, уморительносморщившись. – Буквально на два слова! Исключительно по делу!

Тина поняла, что пронырливый журналюга хочет выжать все, чтоможно, из вчерашнего трагического события и что он решил проинтервьюировать еекак свидетеля и близкую знакомую покойной манекенщицы.

– Я не собираюсь давать вам никакого интервью! –отрезала она решительно. – В конце концов, это мерзко – паразитировать насмерти человека!

– Совершенно с вами согласен! – забормотал Мухин,хлопая глазами. – Вот именно – мерзко! Вы нашли самое верное слово!Думаете, Мухин не понимает? Думаете, у Мухина нет представлений о порядочности?Да я и не хочу брать у вас интервью! Даже если вы будете просить, даже еслибудете настаивать! Я с вами хочу поговорить о вчерашнем, как человек счеловеком! Дело в том, что я кое-что видел и хотел сравнить… может быть, вытоже это заметили…

– Заметила – что?! – переспросила Тина севшим отволнения голосом. В ее памяти снова всплыли вчерашние события и все смутныеподозрения, мелькнувшие в тот момент…

– Опять он здесь! – загремел на всю студию голосАртема. – Я что, неясно выразился?! Я что, слишком многого прошу?! Мненужно только, чтобы в студии не было посторонних! Чтобы мне не мешали! Чтобымне позволили работать! Это что – так много? Или я здесь больше нераспоряжаюсь?! Меня здесь больше ни в грош не ставят? Так скажите мне прямо… яникого не держу…

– Сию минуту, Артем! – испуганно выпалилаИрина. – Я его уже выпроводила… только что… ну что же это такое – еговытолкаешь в дверь, а он лезет в окно… Василий Васильевич! Василий Васильевич!Да где вас черти носят?!

В студию вдвинулся обширный живот, обтянутый камуфляжнойформой немыслимого размера, за ним, тяжело пыхтя, появился обладатель живота –краснорожий дядька лет шестидесяти, судя по замашкам – отставной прапорщик,выполняющий несложные функции охранника.

– Василий Васильевич, выпроводите этого человека, ичтобы он больше никогда, вы слышите – никогда здесь не появлялся!

– А я что? Я ничего! Я понимаю! Вы меня знаете! Такточно! Будет исполнено! – пропыхтел охранник, выпучив глаза. – Этотакой человек! Я его туда, а он обратно!

– Так вот чтобы больше никаких «обратно»! –припечатала Ирина. – Или вы здесь больше не работаете!

– Так точно! Будет исполнено! Вы меня знаете! Я всегдакак штык! Я никогда! Мимо меня даже муха!..

Василий Васильевич неторопливо двинулся к Мухину. Журналистс неожиданной ловкостью отпрыгнул к двери и заверещал, как пойманный на базарекарманник:

– Что за насилие! Что за порядки! Никакого уважения ксвободной прессе!

– Я тебе щас покажу свободную, блин, прессу! –пропыхтел Василий Васильевич и медленно двинулся на журналиста, колышамногопудовым животом. Несмотря на внешнюю суровость, он не очень спешил срасправой – Мухин наверняка успел подмазать отставника.

– Все, я уже ушел! Меня уже нет! – верещалжурналист и в то же время посылал Тине сигналы глазами, носом и остальнымивыразительными частями своего характерного лица. Всеми доступными ему способамион давал ей понять, что будет поджидать ее снаружи.

Через минуту в студии воцарилась тишина, и наконецпродолжилась съемка.

На этот раз Тина позировала в компании эффектнойметаллической тумбы с выдвижными ящиками. Она то стояла возле этой тумбы, то присаживаласьна нее, то наклонялась, выдвигая один из ящиков… При этом нужно было смотреть вобъектив с интимной улыбкой.

Ирина крутила ее, как бессловесный манекен, Артем бесконечноругался и время от времени щелкал камерой, Тина послушно выполняла его команды,принимая самые неудобные позы, но ее неотступно преследовали слова Мухина.

Что же такое заметил вчера настырный журналист? Здравыйсмысл подсказывал ей не вступать с подозрительным типом ни в какие беседы,скорее всего он просто наврал, чтобы выманить из Тины несколько слов, а потомопубликовать это как интервью, присочинив от себя всякую ерунду. Ему-то нужнопобольше шума, чтобы публика не успела забыть о скандале. Однако она вспомнилалицо мертвой Алисы и вчерашний разговор с Лизой Шапошниковой. Что-то там былосерьезное с приятелем Алисы, если болтушка Лиза, да еще под кайфом, сумела себясдержать! Здорово она испугалась…

А если Виктор Мухин ничего не сочиняет и он действительнозаметил кое-что подозрительное?