Четыре унции кофе - Иван Райли

В субботу после обеда я дал тете Полли отгул. Сам съездил за продуктами и стал к плите. Перед этим попросил ее предоставить в мое полное распоряжение всю кухонную утварь. За час до возвращения трудоголиков я отварил картофель в соленой воде, остудил и очистил его от кожуры. Нашел большой сотейник. Отсыпал в него пять столовых ложек сахара. Сначала растопил его на медленном огне, затем поддал жару, добиваясь, чтобы жидкость загустела, превращаясь в сироп. Я нарезал картофель на четвертинки и добавил его в сотейник. Аккуратно обжаривал до коричневой корочки. И параллельно приступил к мясу. Отбил свиную вырезку, поперчил, посолил. Потом положил примерно посредине каждой отбивной тонкий ломтик пармезана, сверху нарезал яйца. Свернул их, сотворив нечто вроде колбасок, перевязал каждую ниткой и обжарил на растительном масле, но не сильно. Покончив с картофелем, я переставил мясо в духовке и уже там довел до готовности. К этому полагался легкий летний салат из нарезанных помидоров, яиц, сладкого перца, цветной капусты, нескольких листьев шпината, шампиньонов и огурцов. Заправкой служило оливковое масло, а в качестве специй полагались соль, каенский перец и ложка лимонного сока. На десерт времени почти не оставалось. Поэтому я решил отделаться фирменной шарлоткой с тою только разницей, что вместо яблок в тесто были добавлены груша и банан. К мясу я выбрал Clos du Bois, пристойное и недорогое из выращенных в Калифорнии. Когда дядя Родж и Трэвис вошли в дом, я позвал хозяйку и усадил их за стол. Сам устроился ближе к плите. Старик сказал, что пахнет недурно, но особого оживления на его лице я не заметил. Затем он начал есть. Трэвис, знакомый с моими кулинарными излишествами не с чужих слов, наблюдал за ним исподтишка, силясь поглубже спрятать улыбку. Тетя Полли ела с блаженным лицом, хотя таким оно было еще до того, как она проглотила первый кусок. Вино в бокале хозяина дома стояло нетронутым. Он съел отбивную примерно до половины и вдруг застыл. Закрыл глаза. По напряженности его позы я понял, что он подавился. Мясо, похоже, застряло в глотке– ни туда, ни сюда. Тетя Полли лязгнула вилкой по тарелке, и старик взглянул сквозь нее. Черт возьми, сказал он тихо и как-то испуганно. Потом продолжил жевать. Вилкой отколол еще кусочек картофеля. Салат он не особо жаловал, но потом наконец отпил вина. Снова замер с закрытыми глазами. Черт возьми! Трэвис крякнул, расплывшись в широкой улыбке, тетя Полли нервно рассмеялась. Привстав, я положил дяде Роджу еще одну отбивную. Старик ел сосредоточенно, я заметил легкую испарину у него на лбу. Я специально выбрал крупные тарелки, чтобы порции вышли пристойные. После таких голодным не уйдешь. Трэвис уплетал за обе щеки, запивая вином. Я долил в его бокал еще немного. Отбивная с сыром и яйцами, с видом знатока заявила тетя Полли, но вот соус к картошке я не узнала. Я улыбнулся: сахарный сироп. Вообще блюдо называется «мясо по-датски с картофелем в сахарном сиропе» и летним салатом. Добро пожаловать в Данию! Сюда еще полагается хлебный суп, а на десерт – я указал на блюдо с нарезанными кусками – шарлотка по-датски и кофе. Старик допил вино и вытер губы салфеткой: не знаю, что ты там намешал, но вышло душевно. Супы я, кстати, не ем. Он встал из-за стола и по традиции пошел заваривать кофе. Не дожидаясь его, тетя Полли попробовала шарлотку. Ммм, аппетитно промычала она. Потом посмотрела на нас с Трэвисом: так вы, ребята, открываете датский ресторан? Мы переглянулись. Нет, сказал я, но датская кухня там будет тоже. Трэвис закивал: фьюжн, изрек он со знанием доки. Блин, подумал я в сердцах, кто тянет тебя за язык? Разве мы это обсуждали? Откуда ты знаешь, что у меня в башке, человек-нарезка, которого я сделал без пяти минут хозяином ресторана за свои же деньги. Потом перевел взгляд на тетку: не совсем. Фьюжн – это винегрет. В одном и том же ресторане можно заказать на ужин суши, тако, пиццу с гамбургером. Не думаю, что это правильно. Да и писком моды уже не назовешь. У нас будет по-другому. Мы хотим собрать самые вкусные национальные рецепты, не смешивая. Без излишеств, без деликатесов, просто вкусная домашняя кухня. Я обращался к ней, но поглядывал, чтобы старик слышал меня тоже. Он уже заправил фильтр кофеварки и следил за тем, как тонкая черная струйка наполняет стеклянную колбу. В «Квартино», изрек он, не поворачиваясь, готовят отменную лазанью. Я согласился: да, а попробуйте найти хорватскую, эстонскую или словенскую кухню. Или, к примеру, туже датскую. Уже не говорю о том, что привычная итальянская кухня не ограничивается пиццей, лазаньей, ризотто и пастой, в ней тысячи вкусных блюд, о которых многие просто никогда не слышали. Дядя Родж шумно выдохнул, доставая чашки из кухонного шкафчика. Расставил их на мраморной столешнице, следом достал четыре блюдца. Вот, что я вам скажу. Народ в Чикаго любит итальянскую стряпню. Даже больше, чем китайскую. Ты, Джонаттан, славный малый, и куховарить ты умеешь. Но вам, ребята, надо крепко подумать, как затащить сюда эту публику. И тут я вам не советчик. Я знаю, у кого какой креп на сотню миль в округе, но всякие там пармезаны от партизанов отличать не умею. Думайте сами. Я сделал, что мог. Он налил себе кофе и с чашкой в руках направился к выходу, позабыв о шарлотке. Старик не особо жаловал сладкое. Уже стоя в дверях, он обернулся, окинул взглядом стол и сказал супруге: возьми у него рецепт. Я разлил кофе в оставшиеся чашки. Втроем мы стоптали половину пирога под неприхотливую историю тетки о том, как она научилась готовить в юном возрасте. Трэвис, улыбаясь,показал мне большой палец, мол, так держать, старик. Я подмигнул ему в ответ. По сути, в этом проекте от него ничего особого не требовалось. Главное, чтобы он оставался таким, как есть – дотошным, исполнительным, не задающим лишних вопросов. Сидя за столом, я рассказал его тетке все премудрости сегодняшнего ужина, хотя каждое блюдо было самым простым, незатейливым и не требовало особых познаний в кулинарии. Сверх того, продукты обошлись мне примерно в пять баксов на человека без вина, что выглядело весьма недурно, глядя на внушительные размеры порций. Я допил кофе и перенес оставшуюся посуду в умывальник. Нужно было переговорить со стариком. Он пил свой кофе, сидя на софе в гостиной. По телеку шла передача о том, как два ушлых работника ломбарда пытались сбить цену на фото с подлинным автографом Элвиса Пресли. Мужик, принесший ее, стоял на своем. Казалось, они будут торговаться вечно. Но дядя Родж потерял терпение раньше, чем они сумели найти компромис. Он поднял глаза на меня: говори, сынок. Нам нужен дизайнер, произнес я, без променада вокруг да около. Старик принял к сведению, что на следующей неделе «похолодает» до плюс 25. Потом клацнул пульт, убив телевизор. Хорошо, ответил он. Я поговорю с Кэрол. Она делала почти все витрины на Мэйн стрит. Смышленая деваха. Я покачал головой, пытаясь объяснить, что едва ли это лучший кандидат. То, с чем предстояло нам столкнуться, было гораздо серьезнее, чем поклейка оракалом с искусственными цветами. Старик удивился: ну ты же не собираешься выписывать французские статуи? Нет. Я не собирался. Хотя задача от этого легче не казалась. Попробуйте объяснить человеку, который, как большинство бизнесменов, привык рассуждать трезво и прямо, такие нюансы, как «создание атмосферы», «расстановка акцентов» и прочее. Притом, что обозначить задачу, не раскрывая при этом самой концепции, почти невозможно. Я изъяснялся минут пять, пока он не сказал, что может дать мне тысяч пять в долг, но не более того. И добавил напоследок: но я бы взял Кэрол. Хотя бы попробовал. В конце концов, за спрос не бьют в нос. Скорее из уважения, я попросил старика достать мне ее номер. Еще была надежда, что в ежедневной суете он позабудет об этом.