Любовь за кадром - Пола Льюис

В каком-то смысле его задача упрощается: надо продержаться четыре дня, не глядя на ее губы. Потому что губы у нее не детские. Да и все остальное, если уж на то пошло, тоже.

Черт! Почему она ему сразу не сказала? Тогда все было бы намного проще. А теперь…

А теперь его жизнь еще больше усложнилась. Раньше он боролся с собой: доказывал, что она ему не нравится. А теперь он не может позволить себе обращаться с ней дурно. Чертыхнувшись, Джон развернулся и пошел вниз разбираться с Рексом.

— Рекс, тихо! — послышался за дверью голос Джона. — Хочешь печенья? Только не лай!

Лора разлепила глаза и взглянула на часы на прикроватном столике. Половина шестого…

Она распахнула глаза. Что бы это значило? Джон хочет потихоньку выскользнуть из дома? Он что, после вчерашнего собрался вскочить на коня и ускакать в Мексику, как герой лихого вестерна?

Ну, уж нет! Этот номер у него не пройдет! И она с решительным видом отбросила одеяло и нарочито шумно встала с кровати.

С лестницы раздались громкие проклятья и топот шагов.

Потом завыл Рекс.

Лора быстро натянула джинсы. Вообще-то, стоило одеться понаряднее, но сейчас не до того. Снизу раздался звон разбитого стекла. Кажется, денек обещает быть жарким… Она достала из сумки темно-синюю футболку, надела и, бросив взгляд в зеркало, осталась довольна.

Что надо! Удобно и практично. Сразу видно, кроме работы ее ничто в жизни не интересует. И ради удачного кадра она готова ползти по грязи, траве и навозу. Одним словом, фотограф.

Вот именно, фотограф. Без пола и без возраста. Лора бросила еще один взгляд в зеркало, а потом стянула с себя футболку и надела пуловер ручной вязки изумрудного цвета.

Теперь из зеркала на нее смотрела интересная молодая женщина с загадочным блеском глаз, готовая к…

Готовая к чему? — спросила она свое отражение.

К новым поцелуям! — подсказал внутренний голос.

Нет! Эта тема закрыта.

Лора дала себе слово не обсуждать события вчерашней ночи с Джоном Томпсоном и постараться даже не думать об этом. Все кончено. И если она не хочет тронуться рассудком, больше ничего подобного не должно повториться.

Больше никаких поцелуев! Впрочем, это был даже не поцелуй. Они просто прикоснулись друг к другу губами, но на нее это произвело такой эффект, что она сразу обрела чувство реальности. И она собиралась доказать себе, что с ее детской влюбленностью в Джона Томпсона покончено? И что она повзрослела?

Ха-ха-ха!

Ну вот! Она снова думает о нем. А ведь только что решила, что не будет.

Лора, не будь дурой! — сказала она себе, глядя в зеркало, и начала причесываться, пытаясь убедить себя в том, что делает это совсем не потому, что хочет понравиться Джону Томпсону. Не ходить же, черт возьми, нечесаной…

Когда она спустилась в кухню, Джон подметал осколки стекла. На залитом молоком полу тут и там валялись маринованные огурчики, а в центре композиции красовался основательно обглоданный кус сыра в пластиковой упаковке. Рекс лежал под столом, положив морду на вытянутые лапы и грустно взирая на Джона.

— Идите спать, — бросил Джон, не глядя на нее. — Извините, что разбудил.

Идите спать? Ха! Чтобы он тем временем удрал в Мексику?

— А что тут случилось?

— Да я пожалел этого монстра и привел к себе в комнату. А он… Оказывается, Рекс умеет открывать не только холодильник, но и вообще все двери. — Джон поднял на нее глаза. — Умудрился выскользнуть из спальни и заморил червячка.

Лора улыбнулась.

— Не вижу ничего смешного.

Она хохотнула.

— А, по-моему, это забавно! Нет, правда! — Она наклонилась и принялась подбирать с пола огурчики. — Согласитесь!

— Я не хотел вас будить, — невпопад сказал он. — Вы и так вчера не выспались.

— Не выспалась?

— Я слышал, как вы ворочались.

— Значит, вы тоже не спали?

— Поспишь тут, пожалуй… — Он обвел глазами разоренную кухню и с грохотом высыпал битое стекло из совка в мусорное ведро. — Чертов пес!

— Однако вы проспали момент, когда Рекс потрошил холодильник, — заметила Лора.

— Проспал. Не могу же я не спать вовсе… А вы тоже проспали.

Она взглянула на него и невольно залюбовалась. Он был в старых линялых джинсах и темно-синей футболке — очень похожей на ту, что она только что сняла. И босиком. И эта деталь почему-то особенно ее растрогала. Она даже пожалела, что у нее нет с собой камеры.

Джон задержал на ней взгляд, и Лора порадовалась, что надела зеленый пуловер, а он, словно прочтя ее мысли, отвернулся и, открыв шкаф под мойкой, достал тряпку и принялся вытирать пол.

Рекс тяжко вздохнул.

Лора чуть заметно улыбнулась и строгим тоном произнесла:

— Что же ты натворил, безобразник? Всю ночь мешал нам спать.

Джон мыл пол, а она не сводила глаз с его ладной фигуры. В окно светило солнце, и она видела, как под рукавом футболки при каждом движении напрягаются мышцы.

Покончив с полом, Джон налил воду в кофеварку и спросил:

— Вам кофе покрепче?

— Все равно. — Лора не узнала свой голос: слабый, задыхающийся, как у влюбленного подростка. — Я не большой любитель кофе.

— Я хотел объясниться насчет того, что было ночью, — не оборачиваясь сказал он, наконец затронув истинную причину их бессонной ночи. — По поводу поцелуя.

— Не надо ничего объяснять, — натянутым тоном произнесла она, глядя ему в спину. — Все и так ясно.

А что тут скажешь? Если он говорит об этом вот так, между прочим. Вам как кофе, покрепче? А поцеловать как? Тоже покрепче? Для него это вещи из одного ряда, так, что ли?

— Вы так изменились! Ну просто другой человек. Нет очков с толстыми стеклами, другая прическа… И даже зубы.

— Гадкий утенок превратился в лебедя, — со смешком сказала она, а у самой заныло в груди от обиды, что он так хорошо запомнил все ее дефекты.

— Вот я вас и не узнал, — продолжал Джон. — Поэтому и…

— Понимаю, — прервала она его. — Поцеловать того, кого почти не знаешь, ни к чему не обязывает, — согласилась она светским тоном, скрывая досаду.

Джон обернулся к ней и сказал, не скрывая раздражения:

— Я не имею обыкновения целоваться с подружками сестры.

— Ваша сестра уже большая девочка, — вырвалось у Лоры, прежде чем она успела сообразить, что это звучит как приглашение. — Я не это имела в виду. Не подумайте, что я…

— А я ничего не думаю, — бесстрастным тоном перебил ее он. — И рад, что мы с вами поняли друг друга.