Огуз-наме - Фазллаллах Рашид ад-Дин

Жители Дамаска тоже направили в Египет посланца, через которого они сообщили египтянам о состоянии армии Огуза и дали понять, что в связи с этим сражение с ним закончится для них печально.

Это сообщение произвело на египтян большое впечатление. И как только сыновья Огуза подошли к границам Египта, к ним навстречу вышли все знатные люди страны. Они доставили сыновьям [Огуза] подарки и дорогие вещи и став илем, подчинились им. Они условились о выплате в казну [Огуза] и его сыновья оставались в Египте в течение года. Они запретили своим воинам обременять какую-либо живую душу [в стране] или приставать к кому-либо. Было только решено: «В связи с тем, что мы прибыли издалека, мы не можем каждый раз приходить сюда для сбора налогов. Вы собирайте налоги за три года, готовьте их заранее и сдавайте нам и таким образом вносите подати каждых шести лет в два приема».

В этом году они получили от Египта налоги за три года. Получив для армии много денег, они по приказу Огуза возвратились назад и предстали перед своим отцом.

Огуз оставался в Дамасском вилайете еще один год и за это время было определено количество их налогов.

Узнав о том, что здесь находится могила Адама, — да будет мир над ним, — он отправил посланца в Мекку и Медину, приказав ему доставить оттуда немного земли. Посланец отправился и привез оттуда землю. Огуз помазал свое тело частью этой земли и возблагодарил господа. Своим сыновьям и эмирам он сказал: «Адам был создан из земли (праха) и в конце тоже стал прахом. И все мы превратимся в прах. Каким бы сильным не был человек, он не должен забывать об этом и обязан творить добро, а не зло».

После этого, весной они отправились в горы Баалбека[149], в прохладные места, где провели лето. Огуз сказал, что «в летнюю жару в Багдад перебираться возможности нет, мы отправимся в Багдад, когда пройдет немного времени и станет прохладнее».

Все лето они оставались там, а как только стало прохладнее, они направились в Багдад[150].

ПОХОД ОГУЗА НА БАГДАД, БАСРУ И СОСЕДНИЕ КРАЯ

Проведя летние месяцы в горах Баалбека и в их окрестностях, Огуз с наступлением прохладного сезона направился в сторону Багдада.

Жители Багдада до этого уже стали илем. И когда Огуз достиг Дийарбакра, то все знатные люди Багдада прибыли туда, чтобы встретить его и одновременно вступить на его службу. Вместе с Огузом они возвратились в Багдад.

После того, как Огуз прибыл в Багдад, он пробыл там более одного месяца. Все знатные люди [города] были с ним на равных. Затем он покинул город и до наступления жаркой погоды оставался там на зимовке. А когда стало совсем жарко, он отравился на летовку в горы Курдистана. Осенью он двинулся на Басру.

Жители Басры, как и жители других вилайетов, повиновались (Огузу) стали илем, покорились и начали платить подати.

Отсюда Огуз направился в сторону Хузистана, где они обратили все те края в иль и подчинили их. Все они приняли обязательство выплачивать подати.

Отсюда, пройдя через горы Лура [Огуз], направился в Исфахан[151] (л. 595б). Когда они (тюрки) стали подходить к Исфахану, его жители не ступили на стезю покорности, оказали сопротивление и, проявив враждебность, вступили в сражение. Ни под каким видом они за крепостные стены не выходили.

Огуз выставил перед Исфаханом десятитысячное войско и приказал: «Если исфаханцы выйдут из крепости и начнут войну, тогда сражайтесь!». В определенное время вместо этого десятитысячного отряда он высылал другой такой же отряд, а прежних воинов возвращал назад. Другие его воины [в это же время] грабили исфаханский вилайет.

Огуз находился в этой стране три года, и [за это время] его воины разграбили и разгромили весь вилайет. Через три года все войска (Огуза) собрались перед крепостными воротами Исфахана. Они сражались с исфаханскими воинами семь дней и семь ночей. Один день сражалась одна половина войск, а на другой день билась другая половина. И таким порядком прошли полные семь дней. Когда выяснилось, что от этого нет никакой пользы, Кара-Сюлюк, который руководил всеми делами Огуза и пользовался его доверием, пошел к своему отцу Йуши Ходже. Он сказал отцу: «Мы вступили в большие сражения, но пока что Исфахан взять не смогли. Подскажи нам выход из этого положения и подумай о том, что мы должны для этого сделать».

Когда Йуши Ходжа узнал от сына о положении дел, он сказал ему: «Не будет никакой пользы от того, что вы сражаетесь со стеной. Когда вы устремляетесь на стены, они [в это время] выводят из строя наших людей и коней. Естественно, что их удары более эффективны и по этой причине ваши воины оказываются бесполезными. Выход из этого положения таков: пусть половина войск спрячется так, чтобы исфаханцы их не видели. Пусть эти воины ни во что не вмешиваются, и чтобы никто не знал о существовании находящихся в засаде воинов. Другая же половина [войск] пусть снова вступит в сражение перед воротами Исфахана. Если они (исфаханцы) не выйдут [за городские стены], то до тех пор, пока они не выйдут [из крепости], разгромите все их сады и жилища вне городской стены. Затем сделайте так: пусть ваши войска, словно разбитые, обратятся в бегство, а те начнут их преследовать. И когда они удалятся на довольно большое расстояние от города, тогда пусть с тыла на них набросятся воины, находящиеся в засаде. Там исфаханцы будут разбиты и побеждены и станут бежать назад. Однако вы не давайте им возможности укрыться в городе и всех перебейте».

Кара-Сюлюк пришел к Огузу и рассказал ему о выходе из положения, подсказанном его отцом. Эта мера показалась Огузу приемлемой и он принял ее. Его сыновья с 40 тысячами воинов укрылись в засаде. 50 тысячам воинам под командованием Кара-Сюлюка он приказал сражаться перед воротами города и разорять его окрестности. Эти 50 тысяч воинов, прибывшие к городским воротам вместе с Огузом, начали сражаться и одновременно разрушать жилища исфаханцев.

Когда исфаханцы увидели, что эти воины наносят и нанесут еще большие разрушения и число этих воинов вроде уменьшается, они решили, что часть войск отправилась на грабежи. Тогда они открыли городские ворота и вышли из города. Обнажив мечи, они вступили в сражение с армией Огуза. Воины