Право на одиночество - Ника Соболева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты не прав, я отказала не потому, что не хочу тебя, — прошептала я Антону на ухо. — Но пожалуйста, дай мне время. Я должна подумать. Мне очень трудно, ведь ты мой друг…
Я позволила ему ещё несколько секунд себя обцеловывать, а потом отстранилась.
— Обещаю тебе, Антон, что в следующий раз, если ты не найдёшь себе какую-нибудь красотку, в которую влюбишься, и я не найду себе парня, то исполню твою мечту.
Он застыл, не веря своим ушам. Потом улыбнулся:
— Обещаешь?
— Да.
— Пчёлка…
Антон опять потянулся ко мне, но я вскочила с дивана, теряя на ходу свои джинсы и, закрыв голую грудь руками, сказала:
— Всё, хватит с тебя на сегодня. Я пойду к себе. Спокойной ночи, Антош.
— Спокойной, пчёлка…
В своей комнате я села на пол и заплакала.
Слезы текли тихо, беззвучно. Я ни разу не всхлипнула, чтобы Антон не услышал.
Я мысленно называла себя самыми грязными словами. Что я за человек такой? В моих объятиях сегодня находился парень, в которого я была влюблена целых пять лет, а я… дура, бесчувственная ледышка. Я даже не возбудилась! Ни разу за всё это время, что он целовал меня… Разве меня можно назвать женщиной…
В тот момент я по-настоящему ненавидела саму себя.
А в следующий раз… Что ж, остаётся надеяться, что Антон найдёт себе знойную красавицу и забудет о своих мечтах обо мне. Во всяком случае, вероятность этого весьма велика.
Я вытерла слёзы. После поцелуев Антона у меня болели губы. Но это будет хорошим уроком для меня — никогда нельзя терять бдительность и засыпать рядом с мужчиной, даже если он твой лучший друг.
— Ох, Антон, — прошептала я, закрывая глаза. — Ты-то мужчина, но не знаешь, что я — не настоящая женщина… Поэтому я и не нужна тебе.
Первое, что заметила Светочка, когда пришла на работу — мои припухшие губы и синяки под глазами, которые я не смогла толком запудрить.
— Ого, — улыбнувшись, она села напротив и подперла щёку рукой, — ну, рассказывай, Наташ.
— Ты сейчас о чём? — спросила я, борясь со сном и неутихающей головной болью.
— О том, — Светочка лукаво улыбнулась. — Ты точно с кем-то была этой ночью. Давай, рассказывай, кто это смог соблазнить нашу снежную королеву?!
В этот момент в комнату вошёл Громов. Мне захотелось убить Светочку — я была уверена, что Максим Петрович всё слышал.
— Доброе утро, — сказал он, кивнув нам. — Наталья Владимировна, когда закончите беседовать со Светой, зайдите ко мне, пожалуйста.
Мы дождались, пока он скроется в кабинете.
— Свет, — я вздохнула. — Ни с кем я не… в общем, не была этой ночью. Просто у меня остановился один мой друг и… попытался меня соблазнить.
— И ты его отшила, — это был даже не вопрос, по тону Светочки сразу стало понятно, что она в этом не сомневается.
— Ну да.
— Наталья Владимировна, — голос Светочки неожиданно стал колючим, — я давно хотела вам сказать — вы дурында!
— Почему ты так считаешь? — я улыбнулась.
— Да потому что… он симпатичный?
— Очень. Могу показать фотографию.
Я нашла в одной из социальных сетей фотографию Антона и перекинула её Свете через скайп. Несколько секунд после этого она молчала, а затем изрекла:
— Я передумала. Вы не дурында, вы просто дура…
Наверное, мне бы стоило обидеться, но вместо этого я рассмеялась.
— Ну а если я не хочу, Свет?
— Хочешь-не хочешь… Наташ, какая же ты… глупая! Во-первых, как вообще можно не хотеть такого мужчину?! Это же просто секс на ножках!
«Секс на ножках»… Надо будет передать Антону это прелестное прозвище.
— А во-вторых, тебе сейчас это очень нужно. Просто секс, без обязательств, без любви и страданий.
Я вздохнула и задала свой любимый вопрос:
— Зачем?
— Это самый лучший антидепрессант, — тихо сказала Светочка, уставившись на меня с очень серьёзным выражением на лице. — Поверь мне, я знаю. А ты уже три года как… находишься в непрекращающейся депрессии.
— Это не депрессия, это…
— Да неважно! Вот твой Антон мог бы помочь тебе.
Меня аж передёрнуло. Нет ничего отвратительнее, чем секс без любви — в этом я была абсолютно уверена, и никакая цель не оправдывала средств. Пусть он хоть тысячу раз исцелит меня от ледяного состояния — я не готова была пойти на такое. Это безнравственно, пошло и нечестно по отношению к Антону.
— Светочка, давай договоримся, — я сама ужаснулась, насколько вдруг мой голос стал холодным и колючим, — моя личная жизнь — это моё дело. Я уважаю твоё мнение, но не надо мне указывать, что мне делать и с кем спать.
— Я и не указываю, — кажется, Света не обратила внимания на мой голос. Впрочем, оно и понятно — привыкла. — Просто говорю — тебе нужен секс. Причём очень много, чтобы сил не оставалось на плохие мысли.
Тьфу ты.
На этом я решила, что разговор исчерпал себя, и направилась к Громову.
Я так и не поняла, слышал ли он слова Светочки о том, что я провела с кем-то ночь — так или иначе, он ничего не сказал.
— Наталья Владимировна, сегодня ведь у нас с вами совещание по новым проектам? — спросил Громов меня, как только я вошла к нему.
— Да, сегодня, Максим Петрович. Я могу провести его.
— Думаю, так будет лучше, мы ведь не успели с вами ничего обсудить. Во сколько совещание?
— В одиннадцать. Ещё целый час, я могу рассказать вам хотя бы половину…
— Хорошо, давайте, тащите материалы.
Как же мне нравилось с ним работать. Внимательный взгляд, вопросы только по существу, максимальная концентрация. За час мы с ним разобрали почти все проекты, но Громов всё равно решил, что совещание сегодня буду проводить я.
Я очень хорошо помнила, как проводила это совещание по новинкам в первый раз. У меня дрожали руки и голос, а щеки заливались краской каждую минуту. Мне всё время казалось, что ещё немного — и я хлопнусь в обморок.
Теперь я была совсем другой. Меня вообще было невозможно смутить, заставить нервничать, и я никогда и ничего не забывала.
Мы с Громовым направились в конференц-зал, захватив с собой кучу бумаг. Это были книги — точнее, идеи новых книг, — о которых было пока известно только нам, сотрудникам издательства.
Любая заявка на новинку состояла из двух частей. Первую заполняла редакция. Там была краткая аннотация — о чем эта книжка, кто её будет читать и чем она отличается от уже выпущенных. Технические характеристики, такие, как формат и плотность бумаги, количество иллюстраций… Вторую часть заполнял производственный отдел — они просчитывали себестоимость печати издания. Когда обе части попадали ко мне, я считала стоимость редакционной подготовки и писала краткое резюме.