Кукла-талисман - Генри Лайон Олди

Ерунда! Просто старое кладбище. И между прочим, я здесь по делу.

Под ногами захрустела мелкая галька. Хруст показался неуместно громким, такая здесь стояла тишина. Родилось, явилось без спросу:

– Куда теперь?

Сакаи остановился в нерешительности.

– Кажется, туда, – без особой уверенности махнул он рукой.

– Ведите, Сакаи-сан.

Серые плиты безнадежно тонут во влажной земле. Иероглифы посмертных имен превратились в бессмысленные бороздки. Столбы и столбики: по колено, по грудь, в человеческий рост. Шершавые и гладкие, с текстами священных сутр и без. Курильницы для благовоний. Ограды вокруг могильных пагод: здесь лежат знатные или особо состоятельные покойники. Фонари: крышки с загнутыми карнизами, круглые навершия, застарелые следы копоти по краям окошек. Надгробия в виде чаш. В темной дождевой воде плавают опавшие листья. Надгробья в виде ваз. Надгробья в виде поставленных стоймя кусков дикого камня. Он частично обтесан лишь с одной стороны, чтобы высечь на стёсе имя усопшего.

Стылое уныние скрашивается темной бархатистой зеленью мха. От него веет живой прохладой. Роняют листву сакуры. Тянутся к облакам могучие сосны. Почему на кладбищах сосны вырастают настоящими великанами? Нигде больше таких не видел. Впрочем, я много чего не видел.

– Кажется, сюда… Да, точно. Нет, не сюда. Вон туда…

– Далеко еще?

– Где-то здесь, Рэйден-сан! Где-то здесь!

– Когда вы посетили кладбище с дознавателем Абэ, вы его быстро нашли? Место, которое ранее сочли домом этой женщины?

Сакаи виновато отвел взгляд:

– Я его вообще не нашел. Простите, что не сказал вам сразу…

Ничего удивительного. Я это уже подозревал.

– Найдем! – прервал я его взмахом руки. – Так или иначе, а найдем. Следуйте за мной!

И поспешил к выходу.

Сакаи кинулся меня догонять, полон дурного предчувствия.

– …я ей: далеко еще? А она мне: рядом, добрый господин.

Мы сидели на старой колоде в десяти шагах от ворот. Заплечный короб я приспособил в качестве стола.

– Я опять: далеко, а? Благодарю, Рэйден-сан!

Он поднял чашку:

– Ну, за ясность мысли!

– За ясность, Сакаи-сан. Кстати, не припомните, у той девушки были какие-то особые приметы? Про цвет кимоно и темный пояс вы говорили, я помню.

– С вышивкой! С вышивкой пояс. А приметы…

Лицо Сакаи просияло:

– Вспомнил! Родинка! На щеке.

– На правой или на левой?

– На левой.

– Благодарю вас. Это важная примета.

Сакаи раздулся от гордости.

Сказать по правде, ясность его мысли оставляла желать лучшего. Мы приканчивали уже второй жбанчик саке. Откуда взяли? Я разве не говорил вам, что быстро учусь? Секретарь Окада и архивариус Фудо – люди предусмотрительные. Вот у них и научился. Чтобы развязать человеку язык, проще угостить его хмельным, чем давить да выпытывать. Под чарочку-другую, под задушевную беседу сам все выложит – даже то, о чем говорить и не собирался.

А уж если человек родом из семейства Сакаи…

Фамилию свою Сакаи оправдывал со всем возможным рвением[12]. Я прихлебывал по чуть-чуть, больше налегал на пирожки с рисом и тунцом. Купил их по дороге в управу, хотел перекусить, да времени не было. Вот, пригодились.

В моем заплечном коробе нашлась и пара дорожных лаковых чашек. Не из жбана же пить?

– …а она: пришли, добрый господин. Мы пришли, а там он сидит. Ха-ха-ха!

Рыбьи глазки Сакаи от хохота вылезли из орбит:

– Надулся жабой, квакает…

– Простите за бестактный вопрос, Сакаи-сан. Как именно ваш соперник убил вас?

Сакаи поперхнулся, икнул и схватился за шею. Ага, ясно.

– Задушил! Вот же сволочь… Обратно иду, в новом теле. А горло так и саднит! Все кажется: он меня душит! Тело другое, а все равно… Вот ведь!.. Благодарю, Рэйден-сан! Ну, за жизнь! За справедливость, хвала будде Амиде! А давайте споем? Са-ёй-ёй! Закрутила красотка меня, увлекла: «Новая лодка любви!» Са-ёй-ёй!

Я откупорил третий, последний жбанчик. Саке уходило в утробу господина Сакаи, как вода в песок. Достаточно ли он захмелел? Я бросил взгляд на небо. Время есть, но в обрез. Дожидаться ночи у ворот кладбища в мои планы не входило.

– …хорошее тело! Мне н-нравится. В том-то у меня это… колотьё в боку начиналось… Выпью и сразу колет! А в этом н-нет! Море саке выпить м-могу! Море!..

Карп изобразил, как бы он нырнул в море, будь там саке вместо воды.

– Б-благодарю, Рэйден-сан… Ну, это… Са-ёй-ёй! Ты и я, я и ты, вместе сливаются два ручья… Ситтонтон! Ситтонтон!

– Сакаи-сан, вы начинаете вспоминать дорогу?

– Д-дорогу? Куда? Эта чара, чара, чара, словно полная луна… Ситтонтон, налей вина!

– К дому, куда вас привела девушка.

– Д-дом? Там был д-дом?

– Уверяю вас.

– А ведь верно, был! Я п-покажу! Покажу!

Сакаи попытался встать и едва не упал. Я поддержал его под локоть. Похоже, он выпил достаточно для моего замысла.

– Т-тогда было… б-было… Т-темно!

– Не беспокойтесь, Сакаи-сан. Сейчас станет темно.

Подкравшись сзади, я быстро завязал платком глаза своему пошатывающемуся спутнику. Тонкий хлопчатый платок – то, что нужно. Темноту обеспечит, но кое-что Сакаи все же видеть будет. Нам не надо, чтобы он считал лбом все деревья и могильные памятники.

– И п-правда! Темно!

Сорвать с глаз платок ему в голову не пришло.

– Идемте, Сакаи-сан. Покажете мне дорогу.

– И покажу! Покажу! Са-ёй-ёй!

Карп встопорщил плавники: раскинув руки для устойчивости, Сакаи двинулся к воротам кладбища. Сначала медленно, потом все быстрее – словно его в спину кто толкал! Перерожденца носило из стороны в сторону, он спотыкался, бранился сквозь зубы. Я ждал, что он вот-вот упадет, но нет, Сакаи мало того что не падал, так еще и воистину плыл против течения, прямиком в драконы.

Плечом задев ворота, он ободрал с них длинную ленту мха – и захрустел сандалиями по дорожке. На развилке, где мы в первый раз свернули направо, его понесло налево. Замедлив шаги, Сакаи принялся кружить меж могил, забираясь вглубь кладбища. Я неотступно следовал за ним, держась в трех шагах позади.