Клуб первых жен - Оливия Голдсмит

Билл дождался, пока женщина отошла, и только тогда обратился к Элиз.

– Вы можете сделать мне одно очень большое одолжение. Вы могли бы увести меня отсюда, – сказал он с мальчишеской улыбкой.

– Да неужели? – спросила она. – И куда же я вас могу увести?

Именно его ответ все решил.

– На пруд в Центральный парк. Там у меня есть парусная шлюпка, она хранится в лодочном сарае. Меня гораздо больше привлекает перспектива плыть с вами по озеру в лунном свете, чем стоять в этой переполненной людьми комнате.

Она ничего не сказала, только засмеялась искренним смехом. Он принял этот смех за ответ, взял ее за руку и повел к выходу. Только находясь в лифте, они заговорили, сказав одновременно: «Меня зовут…», и рассмеялись этому совпадению.

– Билл Атчинсон, – представился он, – а ваше имя я знаю.

И сколько было подобных моментов. Моментов, исполненных непосредственности и детского веселья. Он был такой естественный, и это наполняло ее радостью. Она чувствовала, что живет полной жизнью, что ее увлекают самые обычные вещи: игра в теннис с друзьями, обеды в очаровательных маленьких ресторанчиках, прогулки в Виллидже, в Центральном парке, в Чайнатауне.

Он помог ей почувствовать себя обычным человеком – не наследницей или кинозвездой, а просто женщиной и женой. И все, казалось, шло отлично в течение долгого времени. Их жизнь установилась в счастливом распорядке, она впервые жила, как все нормальные люди. Они решили все денежные вопросы, и казалось, что никаких проблем больше не возникнет. Билл смирился с тем фактом, что они будут жить в домах, принадлежащих ей, и что она сама будет платить по своим счетам. Он готовился стать партнером в юридической фирме «Кромвель Рид», таким образом, он вполне был в состоянии оплачивать свои расходы и даже время от времени дарить жене изысканные подарки, которые ее всегда восхищали. Он постоянно говорил ей комплименты по поводу ее внешности, одежды, вкуса. Ему повезло с женой, он гордился ею, и эта гордость приводила ее в восторг. Казалось, она нашла для себя идеального мужа.

Элиз оказала Биллу громадную помощь в его карьере. Она предоставила ему управление своим делом, и с ее помощью ему вверили свои дела Ван Гельдеры и другие ее друзья. То, что он смог приглашать руководителей своей фирмы в ее дома и развлекать их там, нисколько не уменьшило его шансы на партнерство. Она не упрекала его, когда он возвращался домой поздно, ее восхищала его энергия, работоспособность, но в то же время ей нравилось и то, что он не одержим честолюбием. Он проводил с ней много времени, поэтому, когда он задерживался, как он говорил, на работе, она не особенно расспрашивала его.

Элиз впервые узнала, что Билл изменяет ей, когда случайно услышала, как одна из горничных в доме ее матери в Адирондаке рассказывала другой о своих отношениях с ее мужем. Она остолбенела, осознав, что они говорят о Билле, ее Билле. У него была связь с горничной. Ей стало дурно от такого унижения, она так испугалась, что даже рассказала обо всем матери. После того как мать выслушала Элиз, она усадила ее и спросила, что та собирается делать.

– Я не знаю, но оставаться с ним не могу. Он предал меня. Со служанкой, мама. Уж этого-то он мог бы не делать.

– Все правильно, моя дорогая, – подтвердила мать, – но почему же ты должна наказывать себя за то, что сделал он? В природе мужчин обманывать женщин. Так почему же ты должна отказываться от удобств своей жизни только поэтому? Насколько я себе представляю, у вас с Билли гораздо более удачный союз, чем у большинства жен и мужей. Он все еще спит с тобой, не так ли?

– Конечно, мама, поэтому-то я ничего и не подозревала.

– Ну что ж, это решает вопрос. Поезжайте в Нью-Йорк, пусть он сводит тебя в «Крайст Селлаз» на чудесный обед со стейками, а затем возвращайтесь домой, в постель. На следующий день отправляйся в ювелирный магазин «Гарри Винстонз» и купи себе такое экстравагантное украшение, которого у тебя еще не было. Да, такие вещи случаются. Радуйся, что не так все плохо. Будь благодарна. В общем-то у тебя хорошая жизнь!

Так она начала жить, мирясь с ложью. Мама такой опытный человек, думала она, пряча от себя правду так, как убирают на лето теплое одеяло. Но одеяло не хотело складываться и убираться. Билл изменял все чаще и откровеннее, это становилось все труднее не замечать. И с каждым разом женщины были все моложе.

Понемногу, день за днем, разрушалась ее упорядоченная жизнь, и постепенно от нее осталась лишь видимость. Ее окружила пустота, единственной радостью в которой был лишний стаканчик спиртного перед обедом, вино после обеда и бренди перед сном. Ах да, иногда она позволяла себе взбодриться утром, особенно если ее приглашали на ленч какие-нибудь скучные люди.

«Да, мало приятного, – думала она, – мысленно возвращаясь к настоящему. Бедная я. Бедная Синтия. И бедная Анни. А, да, и бедная Бренда. Нам всем не повезло в браке.

У Анни сложилась просто ужасная ситуация, ведь у Аарона роман с ее врачом-психиатром. Точнее, с ее бывшим психиатром, – я полагаю. – «Никогда не доверяй им», – говорила мне мама. Так я всегда и делала. А вот Анни обратилась к психиатру за помощью в вопросах брака. И та украла у нее мужа. Когда Лалли Сноу рассказала мне об этом, я ничего не стала передавать Анни. В конце концов, ведь они с Аароном уже разъехались. Но какое же это предательство. – Элиз передернуло при этой мысли. – Но Анни все же продолжает жить, не теряя достоинства.

И Бренда, толстая, покинутая, нищая, но переносит все унижения с каким-то вызовом, и это помогает ей жить».

Чесси слегка постучала в дверь, прежде чем войти. «Да, на мою долю тоже выпали унижения», – думала Элиз, а боль около глаза заставляла его слезиться, и слезы медленно катились по ее все еще прекрасному лицу.

Когда такси подъезжало к отелю «Ритц Карлтон», Анни достала зеркальце и привела себя в порядок. Неприятные переживания, связанные с похоронами и перелетом в Бостон, были позади, теперь предстояло новое испытание – свидание с Аароном и выпускная церемония Алекса. Она решила, по крайней мере, на время, отвлечься от письма Синтии и своих тяжелых мыслей, вызванных им.

Анни пыталась быть спокойной, ей не хотелось печалиться или сердиться. Алекс, а не Аарон попросил, чтобы Сильви не приходила на выпускную церемонию, и, хотя это очень расстроило ее, Анни могла понять его недовольство сестрой, которая отнимала так много времени у матери и вызывала ненужное внимание к их семье. «С моей стороны глупо ожидать чего-либо другого», – думала Анни. А все же она была разочарована. Вздохнув и пожав плечами, она расплатилась с водителем и выскользнула из такси. Швейцар помог ей, и в тот момент, когда она, улыбаясь, благодарила его, кто-то подбежал к ней сзади, закрыл ей глаза ладонями и поцеловал в затылок. Она почувствовала, как у нее сильно забилось сердце, но, повернувшись, увидела, что это Крис возвышается над ней и улыбается во весь рот. На нем была надета мягкая кашемировая водолазка и хорошо сшитый твидовый костюм. Ей удалось еще раз улыбнуться.