Шотландия и Англия в первой половине XV в.: высокая политика и региональные амбиции - Сергей Валерьевич Игнатьев

занять оборону или отступить»[181]. Генри Хотспер дал приказ лучникам стрелять, прежде всего, целясь в предводителя шотландцев. Как отмечает Ломас: «сражение при Хомилдон Хилле — было часом величайшей славы Хотспера»[182].

Сам же шотландский граф (по словам Уолсингэма, вероятно, желавшего подчеркнуть его безрассудство), «попытался личным примером воодушевить своих соотечественников». Для этого «он снял с себя доспехи и встал под выстрелы английских лучников»[183]. Когда Дуглас был ранен стрелой, в рядах шотландцев возникла паника, «так англичанам стало проще обратить их в бегство, а многих пленить без боя»[184].

После победы Хотспер со своими людьми прошелся по шотландской территории и осадил несколько шотландских крепостей. Одна из них — Коклос (Cocklaws in Teviotdale) хотя и оказала ему упорное сопротивление, пала. Затем Хотспер заключил перемирие при условии, что до 1 августа 1402 г. «шотландцы не будут воевать против Англии»[185].

Хроники не сообщают цифры потерь шотландской армии, однако, судя по описанию боя, потери были внушительными. К сожалению, наши источники не называют поименно погибших шотландских лордов, останавливаясь лишь на попавших в плен. В число пленных попало около 80 шотландских лордов разной степени знатности, среди них оказались практически все вожди шотландского корпуса.

В их числе находились Арчибальд Дуглас, граф Дуглас, Мердок Стюарт, граф Файф[186], граф Мори, граф Энгус, барон Монтгомери, барон Сетон, барон Эбернетти, а также приближенный Дугласа — сэр Джон Хьюм (John Hume). Боуэр передает слова Олбани, когда тот узнал о пленении сына: «клянусь Богом и св. Филланом, если я буду жив, то сделаю все, чтобы спасти своего мальчика»[187].

Кроме того, хронистом говорится о захваченных в плен: 30 французских рыцарях. В их числе были: шевалье Жак д'Эли (Jeac d'Helie), шевалье Пьер д'Эссар (Pier des Essars), шевалье Жан Дорми (Jean Dormis), шевалье Ришар де Куршилль (Richard de Courchill)[188].

Печальным следствием поражения при Хомилдоне для Арчибальда Дугласа стало обидное для столь знатного лорда прозвище, данное ему его соотечественниками — Неудачник (Loser)[189].

Боуэр сообщает о судьбе захваченных в битве двух шотландских рыцарей родом из Пограничья: сэра Уильяма Стюарта из Тевиотдейла и сэра Томаса Керра. Эти рыцари, принесшие ранее оммаж королю Генриху IV, перешли на сторону Дугласа. После битвы, «рыцарей объявили предателями и приказал четвертовать»[190]. Их останки по указу графа Нортумберленда, в назидание другим, были выставлены на всеобщее обозрение на воротах Йорка.

Этот пассаж немаловажен, поскольку Боуэр вновь затрагивает проблему перехода людей благородного происхождения на службу от одного сюзерена к другому, как это было в истории с Данбарами. Вероятнее всего, для шотландского хрониста события такого рода, как смена вассалом своего сюзерена, хотя и заслуживали внимания, но, вместе с тем, едва ли являлись чем-то исключительным.

Англичане потеряли убитыми всего 10 рыцарей: погибли сэр Адам Гордон, сэр Джон Свинтон, сэр Александр Рамзи, сэр Уолтер Синклер и др.

Никто из плененных при Хомилдон Хилле шотландцев не был отправлен в столицу. Их разместили в замках и городах Северной Англии. В ответ на требование английского монарха предоставить ему пленных шотландских баронов и отправить их в Лондон, Генрих IV получил ответ графа Перси: «они [шотландцы — С.И.] пленники графа, а не короля»[191]. Такой ответ — явная демонстрация вызывающей позиции графа Нортумберленда по отношению к сюзерену и отражение королевских амбиций Перси.

Впрочем, несмотря на такой поворот событий, и очевидное обострение отношений с семьей Перси, Генрих IV, как и полагалось сюзерену, выкупил у Глендоуэра сводного брата Хотспера сэра Эдмунда Мортимера, попавшего в плен в Уэльсе.

Уолсингэм, отражая официальную точку зрения, говорит, что английский монарх сделал все от него зависящее, чтобы предотвратить надвигающийся конфликт между ним и Перси. В его изложении дело выглядело так: «Генри Перси младший, всегда испытавший свою судьбу, бросил вызов королю. Вопреки здравому смыслу, его поддержал брат — Томас Перси, граф Вустер (comes Wygorniae). Хотспер в своем письме к Генриху IV упрекал короля в не соблюдении интересов лордов и прелатов, а также высказывал сомнения в отношении прав Генриха IV на трон. Король призвал его к себе, чтобы обсудить все требования Перси и даже дал распоряжение своей канцелярии приготовить сопроводительное письмо для Хотспера с гарантией неприкосновенности. Однако Перси отверг требования короны и выступил к Шрусбери, надеясь получить помощь от Глэндоуэра и Эдмунда Мортимера»[192].

Некоторые формальные основания для притязаний на корону, напомним, у семейства Перси были. Отец Генриха IV Джон Гонт, герцог Ланкастер, был третьим сыном Эдуарда III Плантагенета. Но легитимность притязаний сына Джона Гонта на трон продолжала быть под сомнением, поскольку не угасла старшая линия, идущая от второго сына Эдуарда III Лайонелла, герцога Кларенса, умершего в 1368 г. У герцога Кларенса не было сыновей, но осталась дочь Филиппа, вышедшая впоследствии замуж за Эдмунда Мортимера третьего графа Марки. От этого брака родилось два мальчика. Старший — Роджер Мортимер, носивший титул четвертого графа Марки, вплоть до своей смерти в Ирландии в 1398 г., был официально признанным наследником бездетного Ричарда II. Сын Мортимера, родившийся в 1391 г. — стал после смерти своего отца носителем титула пятого графа Марки. Элизабет Мортимер, дочь третьего графа Марки, вышла замуж за Хотспера в 1379 г. и в 1393 г. у них родился сын Генри — будущий второй граф Нортумберленд.

Юный Мортимер, обладатель титула пятого графа Марки, а вместе с ним и сын сэра Генри Перси Хотспера, будущий носитель титула второго графа Нортумберленда, имели больше прав на трон, чем Генри Болинброк. Однако, когда произошел кризис 1399 г. оба мальчика были слишком юны для притязаний на трон (Мортимеру было 12, а сыну Хотспера всего 6 лет) и, главное, в отличие от Генри Ланкастера, за ними не стояла влиятельная политическая партия. Впрочем, это не значит, что об их правах родственники тогда забыли, скорее «отложили до лучших времен»[193].

Семейство Перси, по-видимому, решило, что после Хомилдона такое время наступило. А хронист Жан де Ваврен даже утверждает, что Перси, видя легкость «делания королей», поставил перед собой цель самому стать королем[194].

По утверждению Р. Ломаса, «конфликт между семьей Перси и Генрихом IV больше все же был делом именно Хотспера, а не его отца»[195]. Хотспер стремился «защитить интересы своего сына и юного Мортимера, а также оспорить легитимность прав короля Генриха IV на корону». Довольно спорно утверждение Р. Ломаса о том, что на самом деле «амбиции семьи Перси простирались далее на север — на Шотландию,