Цена вопроса. Том 1 - Александра Маринина

* * *

С бывшей женой Пескова пришлось тоже общаться по телефону: на звонки в дверь Дзюбе не открыли, а соседи сказали, что Жанна в больнице, и дали номер ее мобильника.

Жанна на звонок ответила, но разговаривала таким голосом, что сразу стало понятно, насколько плохо она себя чувствует. Дзюбе даже неловко стало. Но дело есть дело.

– Я понятия не имею, куда Игорь мог уехать. Мы развелись пять лет назад и с тех пор ни разу не встречались и не разговаривали. Я вычеркнула его из своей жизни, а он точно так же вычеркнул меня.

– Можно спросить, почему? Простите, если вопрос кажется вам неделикатным, но мне важно это понимать, – осторожно проговорил Роман. – Он вас чем-то обидел?

– Он меня ничем не обидел. Но я не смогла жить с человеком, одержимым одной-единственной идеей: реабилитировать отца. Он никогда не верил в то, что его отец – убийца. Не хотел верить. И делал все для того, чтобы доказать, что отец никого не убивал. Конечно, это очень благородно, я не спорю, но когда с утра до вечера рядом с тобой находится не мужчина-муж, не половина твоей семьи, а машина для написания жалоб и прошений и обсуждения ответов, то, в конце концов, это становится невыносимым. Я просто не выдержала и ушла. Не смогла жить рядом с фанатиком.

– А про друга из Тамбова вы что-нибудь слышали?

– Нет. Фанатики не рассказывают о своих друзьях, они могут говорить только о своей идее, о своей цели. Простите, мне сейчас будут ставить капельницу.

Ну вот, опять ничего толкового не вышло.

Роман приехал на Петровку, достал из сейфа папки с делами, быстро написал все необходимые бумаги, получил очередную «накачку» от начальника отдела Глазова, сбегал в буфет за чипсами, купил три пакета: один для себя, два – на всякий случай, если с выходом в базу данных что-нибудь не заладится. Обращаться за помощью, не принеся с собой подношения, у них как-то не принято.

Во втором часу ночи Роман Дзюба запер наконец кабинет и поехал домой. По паспорту Игоря Вадимовича был приобретен только один билет – на поезд до Брянска. Примерно в тот период, когда Песков исчез из поля зрения. Что это означает? Что он к убийствам не причастен? Или что он доехал до Брянска и дальше по всей стране колесит на автомобиле или на электричках и автобусах? Или все-таки добрался до тамбовских лесов? Есть еще один вариант, самый плохой: у Пескова имеется паспорт на другую фамилию. Где он его раздобыл – вопрос отдельный. Такую возможность тоже нельзя исключать.

Поспать Роману удалось всего пару часов, в пять утра он уже был в аэропорту. В самолете попытался подремать, но мешало назойливое беспокойство. Капитан Дзюба был очень недоволен собой. Появилось ощущение, что вчера он сделал все не так, все было неправильно, сикось-накось. С другой стороны, время поджимало. А в условиях дефицита времени Роман обычно принимал не очень правильные решения. Знал он за собой такой дефект.

«Я все испортил, – уныло думал он, чувствуя, как неудобно его массивному накачанному телу в самолетном кресле. – Еще ничего толком не начал делать, а уже запорол задание».

Шарков

Впервые за последние сутки Валерий Олегович почувствовал, что его чуть-чуть отпустило. Первый шок от приговора врачей прошел, Костя Большаков отправил толкового паренька разбираться с убийствами, которые предположительно совершил Игорь Песков, а внутренне генерал укрепился в правильности собственного решения не посвящать жену в свои медицинские проблемы. Он справится. Все будет хорошо. Сидящая внутри бомба тикает, но не взорвется, пока не разрулится ситуация. Он успеет.

Валерий Олегович даже удивился, насколько, оказывается, быстро можно привыкнуть к новому самоощущению «оболочки взрывного механизма». Если первые двадцать четыре часа он, каждую секунду прислушиваясь к себе, усилием воли заставлял себя контролировать каждое движение и каждую эмоцию, чтобы избежать излишнего напряжения и повышения давления, то уже сегодня к вечеру он проделывал это совершенно автоматически. «Надо же, – думал он. – Когда-то Верочка Максимова сказала, что у меня необыкновенно высокая способность к адаптации. Я тогда, помнится, чуть не расстроился, подумал, что это синоним способности прогибаться под чужое мнение и влияние. А теперь понял, что штука-то полезная. Вот ведь когда пригодилась… Поистине, никогда не знаешь, где найдешь – где потеряешь».

Он пришел домой уставший, но вполне благодушный, насколько это вообще было возможно в его положении. Но, едва переступив порог квартиры, сразу понял: что-то не так. Вешалка в прихожей выглядела как-то пустовато. Обычно в межсезонье там висели и плащи, и пальто, и куртки – полегче и потеплее, погода-то переменчивая. Теперь же Шарков видел свою одежду, а из вещей жены – только короткое кашемировое пальто. Ни двух курток, ни плаща, которые были здесь еще сегодня утром, когда он уходил на службу… Его обувь внизу, под вешалкой, тоже на месте, а из того, что носила Елена, – только высокие лаковые ботинки. Из кухни тянуло запахами еды. Но набор звуков, наполнявших пространство квартиры, был непривычным. Ни голосов из телевизора, ни звяканья посуды, ни журчания воды, ни пыхтения парового утюга. Что-то другое…

– Лена, ты дома? – громко крикнул Валерий Олегович.

– Дома, – голос жены доносился из спальни.

Странно, почему она в спальне? Заболела и прилегла? Он разделся, поставил ботинки на обувную полку, сунул ноги в тапочки. Направился в спальню, чтобы повесить китель и форменные брюки на вешало и переодеться в домашнее, и удивленно остановился, увидев на застеленной покрывалом кровати раскрытый чемодан. Рядом, на полу, стоял еще один чемодан и две большие спортивные сумки. Елена доставала из шкафа и складывала в чемодан какие-то кофточки и маечки. Она сильно располнела в последние годы и двигалась тяжело, как будто даже с усилием.

– Командировка? – спросил он спокойно. – Куда-то в теплые края?

Елена подошла, взяла его за руку, но в глаза почему-то не смотрела.

– Пойдем, я тебя покормлю.

И потянула из спальни в кухню.

– Ты мне не ответила, – заметил Шарков. – Куда тебя посылают? Надолго?

– Нам нужно поговорить, – сказала жена вместо ответа на вопрос.

Шарков послушно прошел в кухню, уселся за стол, сложил руки перед собой. «Наверное, срывается с подружками куда-нибудь в Египет или в Марокко, там можно отдохнуть за вполне доступные деньги. Небось появились какие-то горящие дешевые путевки. Хотя для двухнедельного отдыха шмоток многовато собирает: два чемодана и две сумки…»

Елена поставила перед ним тарелку с горячим супом и корзинку с нарезанным хлебом. Он начал есть, чувствуя, что с каждой проглоченной ложкой аппетит пропадает. Съев полтарелки и так и не дождавшись от жены рассказов о внезапной поездке, он с раздражением отложил ложку.

– Так что случилось? О чем ты хотела поговорить?

В это мгновение он ощутил в голове какую-то неприятную мысль, но не успел ее осознать. Просто зафиксировал, что при этих произнесенных им словах мозг подал сигнал: «плохо».