Флэш без козырей - Джордж Макдональд Фрейзер

Прошло четыре или пять дней, прежде чем я привык к качке или, как говорят моряки, «обрел морские ноги», и к тому времени я уже был сыт по горло нашим судном. Сегодня люди и понятия не имеют о путешествии на паруснике в сороковых годах. Пассажиры на пароходах просто не могут себе представить постоянную какофонию звуков, сопровождающую парусное судно во время плавания, — непрерывное потрескивание, стоны древесины и такелажа напоминают сумасшедший оркестр, каждый из музыкантов которого тянет свою ноту. И все это повторяется час за часом, круглые сутки. А уж качало парусники несравненно сильнее, чем эти современные железные коробки, подбрасывая вверх и швыряя вниз. Да, и не забудьте про вонь: пусть внешне судно напоминало настоящий плавучий собор, но внутри запах стоял хуже, чем в конюшне. Да, это была настоящая школа жизни для непоседливых парней вроде меня — и это было еще только начало! Заметьте, что я видел «Бэллиол Колледж» еще в его лучшие времена.

Однажды утром, когда я почувствовал себя уже настолько лучше, что смог проглотить овсянку, которую мне принес Луни, и настолько восстановил свои силы, чтобы вытолкнуть его после этого пинком за дверь, пришел капитан Спринг и сказал, что мое безделье затянулось и теперь мне пора познакомиться с моими обязанностями.

— Вы будет нести вахту, как и другие, — заявил он, — а в промежутках можете приступать к работе, за которую вам будут платить, — что значит вам придется осмотреть и обнюхать каждое место груза, privatim et seriatim,[25]и удостовериться, что эти сухопутные жулики меня не обманули. Так что вставайте и пойдемте со мной.

Я последовал за ним, и мы вышли на палубу. Судно двигалось вперед легко и стремительно, подобно летящей утке, а ветер на шканцах был настолько силен, что, казалось, мог сорвать волосы с головы. Вокруг виднелось множество кораблей, но никаких признаков земли, и я понял, что к тому времени мы оставили Ла-Манш далеко за кормой. Оглядев с высоты шканцев узкую гладкую палубу, я подумал, что на «Бэллиол Колледж» не такая уж большая команда, как того можно было ожидать исходя из размеров судна, но долго стоять и смотреть по сторонам мне не пришлось. Капитан Спринг рявкнул на меня. Он подвел меня к трапу, ведущему в корму, и указал на узкий люк за бизань-мачтой.

— Вам туда, — указал он, — осмотрите все хорошенько.

Вопреки тому, что я побывал в большем числе плаваний, чем смог запомнить, я так и не стал настоящим моряком и хотя знаю, что на корабле принято называть пол палубой, не слишком хорошо разбираюсь в морских терминах. Мы оказались в неком подобии огромного сарая, протянувшегося вперед, до самой фок-мачты; это помещение занимало почти всю ширину корабля и хорошо освещалось сквозь решетчатые крышки люков верхней палубы, которая располагалась почти в пятнадцати футах над нашими головами. Но в целом оно ничуть не напоминало внутренности других судов, которые мне доводилось видеть: по обоим бортам, на высоте порядка четырех футов над площадкой, на которой мы стояли, находилось что-то вроде полупалуб, глубиной около семи футов, которые напоминали гигантские полки, а над ними — еще один ряд полок таких же размеров. Пространство же ближе к центру корпуса, между двумя рядами полок, было забито большими кипами различного груза — футов семьдесят в длину и двенадцать в высоту.

— Я пришлю вам своего секретаря с перечнем груза, — пообещал Спринг, — и пару матросов, чтобы помочь его ворошить. Я был уверен, что блеклые глаза капитана пристально следят за мной. — Ну? — сказал он.

— Это трюм? — спросил я. — Это странное место для хранения груза.

— Так точно, — ответил он, — а разве что-нибудь не так?

Что-то в его голосе и при виде обширной полупустой палубы заставило зашевелиться во мне червям сомнения.

Я двинулся вперед, мимо огромной массы груза — кип и ящиков, которые располагались по одну сторону, и пустых полок правого борта. Эти полки были чисто вымыты и оттерты пемзой, но все равно издавали какой-то странный тяжелый запах, источник которого я пока не мог установить. Оглядываясь по сторонам, я заметил что-то в тени у задней стенки самой нижней из полок. Я нагнулся и, ухватившись, вытянул на свет длинную тонкую цепь, вдоль которой были закреплены наручники. Я застыл, глядя на них — и тут меня, наконец, озарило. Теперь мне стало понятно, почему «Бэллиол Колледж» отправился в рейс от побережья Франции, почему ее палуба была такой странной формы, а трюмы — лишь наполовину наполнены грузом.

— Мой Б-г! — воскликнул я. — Да вы работорговец!

— Вы правы, мистер Флэшмен! — ответил Спринг. — И что же?

— Что же? — переспросил я. — А то, что разворачивайте ваше проклятое корыто сию же минуту и высадите меня куда-нибудь на сушу! Гос — ди, если бы я хоть догадывался о том, чем вы занимаетесь, то предпочел бы никогда не видеть ни вас, ни этого мерзавца Моррисона, и уж никогда ноги моей бы не было на палубе вашего судна!

— Дорогой мой, — произнес он мягко, — вы же, надеюсь, не аболиционист?[26]

— К дья…лу аболиционистов и вас вместе с ними! — воскликнул я. — Мне хорошо известно, что работорговля приравнивается к пиратству и за это могут вздернуть! Вы… вы обманом вовлекли меня в это дело… вы и эта старая грязная свинья! Но я не хочу в этом участвовать — слышите? Высадите меня на берег или…

Я бросился мимо капитана к трапу, а он все стоял, держа руки в карманах и пристально глядя на меня из-под полей своей низко надвинутой на лоб шляпы. Вдруг он выбросил вперед руку, с неожиданной силой схватил меня и развернул лицом к себе. Его выцветшие глаза парализовали мои движения, а секундой спустя его кулак ударил меня в живот, заставив почти сложиться пополам от боли. Я отпрянул, а он надвигался на меня, нанося удары в голову, то слева, то справа, так что, наконец, я вынужден был искать спасения в кипах груза.

— Ч-рт тебя побери! — крикнул я и попытался ускользнуть ползком, но он прижал меня своим тяжелым сапогом и глядел уже сверху вниз.

— А теперь послушайте, мистер Флэшмен, — с нажимом проговорил он, — вы мне не были нужны, но вас мне навязали — понимаете? И зарубите себе на носу, здесь и сейчас: пока вы на моем корабле, вы — моя собственность, ясно? Вы не сойдете на берег до самого конца рейса: Срединный пролив, Вест-Индия и обратно домой. Вам не нравится работорговля? О, да, конечно, это слишком грязное дело, не так ли? И вы не нанимались на это судно, не правда ли?

— Я не подписывал контракта! И я никогда…

— Так вот, ваша подпись появится под всеми пунктами нашего договора у меня в каюте ровно через минуту, — отрезал он, — или нет, вы подпишите его прямо здесь — о, да! — именно здесь.

— Вы меня похитили! — завопил я. — Ради Б-га, капитан Спринг, высадите меня на берег, отпустите меня — я… я вам заплачу… я…

— Чтобы лишиться моего нового старшего помощника? — этот дьявол ухмыльнулся мне прямо в лицо. — Ну уж нет! Джон Черити Спринг строго выполняет приказы своего судовладельца, и приказы эти абсолютно ясны, мистер Флэшмен. А все, кто находится на моем судне, также беспрекословно исполняют мои приказы, слышите? Он пнул меня ногой: — А теперь вставайте. Вы снова без толку тратите свое и мое время. Вы на борту, так исполняйте свои обязанности. Дважды я повторять не буду. — И эти ужасные бесцветные глаза вновь заглянули мне прямо в душу: — Вы меня поняли?