Любовь в наследство - Екатерина Ланская

— Евик, ты будешь смеяться, но мне нравится эта неизвестность, она спасает меня от отчаяния, не дает сорваться, что наверняка бы приключилось со мной в городской квартире. Для меня еще не померкла новизна впечатлений. Кстати, ты обещала мне помочь разобрать вещи на чердаке, пойдем?

— Конечно, — без энтузиазма согласилась Ева. — Только особо не обольщайся: скорее всего, там обычный чердак и больше ничего.

— Вот заодно и узнаем…

Карабкаясь по покачивающейся лестнице к неприметной дверце чердака, Марьяна успела призадуматься над целесообразностью этого мероприятия, но не в ее правилах было отступать от намеченной авантюры. Она не без труда справилась с заклинившим шпингалетом и несмело шагнула на покрытый слоем пыли пол. Как она и предполагала, под крышей таились те самые «сокровища», которыми ей бы хотелось поделиться с аудиторией. Марьяна поправила на лбу экшен-камеру, нетерпеливо подошла к одному из сундуков, одиноко стоящему в дальнем углу, и достала из кармана шорт пару перчаток.

Выдержав театральную паузу, она открыла крышку и цепким взглядом окинула содержимое сундука. Словно мышка, сзади к ней бесшумно подкралась Ева, глядя через ее плечо на обнаруженные «артефакты».

— Можешь не играть в молчанку, — сказала Марьяна, доставая пачку пожелтевших советских журналов. — Я звук потом запишу, это же не проверка лайфхаков, где важны эмоции и интонация.

После ее разъяснений Ева заметно расслабилась и добродушно пошутила:

— В этом одеянии ты напоминаешь мне Лару Крофт, подрабатывающую шахтером.

Она немного ее отодвинула и тоже нырнула в сундук.

— Очень смешно, так и скажу своим подписчикам, что ради них я была готова даже на подобные преображения, — веселилась Марьяна, которая извлекла на свет потрепанный фотоальбом. — Ничего себе, а вот это я обожаю.

— Рассматривать старые фотографии незнакомых тебе людей? — со скепсисом в голосе спросила Ева, «пылесборник» в руках подруги оставил ее равнодушной.

— Евик, извини, но ты явно не в теме. Подобные фотографии несут гораздо больше, чем банальные лица этих самых неизвестных людей. Быт, мода, прически… Список можно продолжать до бесконечности, — закатив глаза от восторга, просвещала ее Марьяна.

— Ладно, — согласилась Ева, — давай посмотрим, что там.

Она уткнулась ей подбородком в плечо, чтобы ничего не упустить, а Марьяна медленно распахнула альбом, где на серых страницах были закреплены черно-белые фотографии с резными краями. Как и предполагала Ева, альбом не таил в себе ничего интересного, в основном в нем были свойственные для того времени коллективные фотографии, на которых едва можно было разобрать лица. Женщины выглядели старше своих лет, чему способствовали старушечьи темные шали, да и мужчины выглядели не лучше в потрепанных полушубках из овчины.

— Нда, неужели в то время все было настолько серым и безрадостным? — пробубнила Марьяна, перелистывая очередную страницу.

— Жаль, что ты не в то время родилась, уж у тебя-то сельские жители лет на пятьдесят раньше узнали бы, что такое стразы, — хихикнула Ева.

Пока она рассматривала фотографию страды, любуясь статными силуэтами работающих женщин, Марьяна, потеряв к альбому интерес и передав его ей в руки, направилась к другому сундуку. На этот раз ее поджидал настоящий клад: модные для своего времени платки и шали, которые, по всей видимости, прабабушка берегла на особый случай.

— Вот это бомба, ничего себе, — воскликнула Марьяна, с азартом вывешивая на приоткрытую крышку разноцветные платки.

Маки, розы, люрекс… Она с трепетом трогала вещи, вытягивала их на вытянутых руках, напоминая себе одержимого коллекционера, получившего доступ к редкому и безумно ценному экспонату. Этот процесс настолько увлек Марьяну, что она не сразу услышала, как ее зовет Ева.

— Рославцева, вот здесь настоящая бомба, — с несвойственным ей волнением сказала она.

— Ну-ка, ну-ка, — беззаботно ответила Марьяна.

— Смотри… — Ева указала пальцем на одну из фотографий. — Похоже, что это и есть твоя прабабка.

Марьяна рассеянно уставилась на снимок, на котором была запечатлена безумно похожая на нее молодая женщина, стоящая под руку с мужчиной. Сходство было настолько поразительным, что ей даже стало не по себе.

— Я, Семен и наши соседи, — прочитала она вслух неразборчивую надпись под фотографией. — А сосед-то очень на Сотникова похож…

— Получается, что это его дед, тот самый, который пропал, — предположила Ева.

— Как это все странно, — протянула Марьяна, а ее игривое настроение вдруг испарилось.

Она так пристально всматривалась в снимок, что на короткий миг ей показалось, что он ожил: деревенский пейзаж стал цветным и солнечным, и Марьяна смогла уловить и прочувствовать обреченную боль, рассекающую пространство между прабабушкой и ее соседом. По коже Марьяны волной пробежали мурашки, а сознание услужливо извлекло из архивов памяти строки некогда популярной песни: «Коротаем мы ночи длинные, нелюбимые с нелюбимыми…» Она судорожно вздохнула, чтобы стряхнуть с себя морок, но стоило ей заметить номер страницы, как ее будто прошило молнией. Восемнадцать — именно это число привиделось ей на пыльном зеркале в день приезда.

— Но в общем-то ничего особенного в этом нет, — успокаивала ее Ева, попутно сравнивая Марьяну с фотографией ее родственницы. — Гены — штука непредсказуемая.

— Слушай, Евик, — сказала она — я, кажется, наигралась в Лару Крофт, может, пойдем вниз?

Как бы Марьяна ни делала вид, что находка ее никак не задела, но внутри у нее словно что-то переклинило. Она снова и снова разглядывала прабабушку, ее несчастный вид пробирал до дрожи. Прижав к груди пыльный альбом, Марьяна подошла к раскрытому сундуку. Она настолько явно прочувствовала, как бедная молодая женщина маялась с нелюбимым мужем, который, по ее скромным прикидкам, был лет на двадцать старше, настолько сильное отчаяние исходило от прабабушки из-за запретной любви к женатому красавцу по соседству, что ей стало дурно.

— Она его любила… — прошептала Марьяна, потерянным взглядом уставившись в противоположную стену чердака.

— Марьяша, я, наверное, в очередной раз проявлю назойливость, — укоризненно затараторила Ева. — Но тебе не стоит здесь оставаться, тем более одной. Пусть старые «скелеты» лежат в своих саркофагах, не нужно ничего расковыривать, пытаться дознаться до правды, все равно ты ничего не узнаешь и ничего не поправишь. Столько лет прошло…

— С чего ты взяла, что я собираюсь этим заниматься? — выйдя из оцепенения, отозвалась Марьяна. — Да, я прониклась этой историей. Вернее, тому, что в ней сама додумала. Только представь, как жилось бабе Марфе после того, как любимый мужчина сгинул, а ее обвинили в его исчезновении?

— Солнце мое, — иронично хмыкнула Ева, — деревенская жизнь порой гораздо прозаичней. Напился где-то этот бравый красавец, да в пьяном виде пошел освежиться на озеро, вот и весь секрет его исчезновения. А раз у него любовница имелась, то ее и окрестили ведьмой со всеми вытекающими отсюда последствиями.