Любовь в наследство - Екатерина Ланская

— Купание запрещено, — недовольно буркнула Ева, переводя взгляд с надписи на свои измазанные грязью ноги.

Марьяна внимательно изучила табличку, кокетливо обернулась в сторону соседского участка и громко прокричала:

— Неужели двум уставшим от жары соседкам нельзя искупаться?

Константин на ее окрик рассеянно обернулся, равнодушно пожал плечами и вновь отвернулся к поленнице. Тот факт, что он даже на пару секунд не задержал свой взгляд на ее подтянутом теле, которое Марьяна ценой неимоверных ухищрений демонстрировала в нужном ракурсе, заставило испытать ее некоторое разочарование. Она с досадой подумала: «Возможно, он любит более фигуристых — мясистых, чтобы кровь с молоком… А я едва ли могу составить конкуренцию деревенским барышням в этом вопросе».

Марьяна скептически осмотрела верх своего купальника, который вмещал в себя полную двойку против Настиной твердой четверки, и грустно присвистнула, живо представив, сколько кочанов капусты могли сотворить такое чудо.

— Рославцева, ты идешь или нет? — нетерпеливо позвала ее Ева, аккуратно погружаясь в воду. — Тут просто чудесно.

— Иду… — обреченно вздохнула Марьяна.

Она на ходу стянула с себя шорты и присоединилась к подруге. Будучи не особым экспертом в подобных вопросах, Марьяна верно определила, что Константин арендовал деревенское озеро не для того, чтобы устроить платный пляж для местных жителей, а использовал его для выращивания рыбы. В прозрачной толще воды то и дело мелькали проплывающие мимо крупные карпы, смешно раздувающие большие рты.

— Евик, я вот думаю, может, мне с этим Константином переговорить насчет дома, — задумчиво протянула она. — Уж явно баба Марфа не за косметический ремонт собиралась ему презентовать единственное жилье. Если он ему все еще нужен, я бы с удовольствием рассмотрела его предложение.

Ева некоторое время молчала. Она, в отличие от Марьяны, никогда не принимала спонтанных решений и не отвечала без раздумий на серьезные вопросы.

— А это хорошая мысль, — наконец деловито ответила Ева. — Потому что жизнь в деревне прекрасна в минимальных дозах, уладишь все и со спокойной душой поедешь в город, а через полгода оформите документы — и всего делов, — улыбнулась она, но тут же скорчилась от резкой боли: — Ой, на камень наступила.

— Осторожней, — заботливо предостерегла ее Марьяна, которая пытливо всматривалась в открывающиеся деревенские просторы. — Знаешь, а мне здесь нравится, но Шурик вряд ли будет в восторге от такой дачи.

Ева ничего не ответила, но ее молчание было красноречивей любых слов. Марьяна и сама понимала, что любящий мужчина ни при каких обстоятельствах не изменил бы своей жене, и потому предпочитала считать увиденное проявлением мужской слабости или острым желанием остаться на высокооплачиваемой должности.

Поплавав в озере еще какое-то время, девушки вернулись в дом. И по уже установившейся традиции Ева отправилась на кухню готовить для них обед, а Марьяна уединилась в спальне, собираясь во что бы то ни стало взять реванш над вредным соседом.

Она пододвинула банкетку к комоду, оценив, что лучшего места для ее косметических экспериментов не найти, и достала из верхнего ящика увесистую косметичку, которую буквально распирало от содержимого. Но, прежде чем приступить к подготовке к «военным действиям», Марьяна в очередной раз взяла телефон в руки и сняла блокировку: сигнал по-прежнему был устойчивым, но Шурик почему-то не торопился ей звонить.

Марьяна впервые оказалась в тупике — утрата контроля над жизнью больно ударила по ее самооценке, с новой силой всколыхнув старые страхи. Дезориентированная, она едва ли понимала, как сдвинуться с этой переломной точки и каким образом сделать вид, что ничего не произошло.

Шумно выдохнув, Марьяна задумчиво всмотрелась в экран, где уже второй день висел поисковый запрос: Скворцова Регина Эдуардовна. Статная блондинка с безупречной прической. На радость Марьяне, фотографии в сети без прикрас передавали ее истинный возраст и отпечаток начальствующей должности на блестящем от хайлайтера лице. Несмотря на это, ее соперница была весьма привлекательной, и пренебречь этим Марьяна не могла.

«Неужто Конькова впервые в жизни мне польстила? Похоже, что только я не замечаю необратимых изменений в своей внешности», — подумала она и наклонилась ближе к зеркалу. Но этот типовой экземпляр советской промышленности услужливо демонстрировал ей миловидную девушку, какой Марьяна себя и хотела видеть.

Немного успокоившись, она принялась поступательно выкладывать многочисленные тюбики и палетки на старенький комод, не без удивления замечая, что все это довольно сносно гармонирует, а выдвижная полочка вполне сгодилась в роли органайзера для помад. Промокнув ватный диск тоником, Марьяна медленно провела им по коже, и ей вспомнился равнодушный, колючий взгляд соседа. Константин… По какой-то причине Марьяне совсем не хотелось называть его по имени даже в мыслях. Он удостаивался лишь не особо красочных эпитетов, вроде обезличенного «этот» или «первый парень на деревне». Предстоящий разговор с ним пробудил в ней дух соперничества. Ей непременно нужно было поставить его на место, сделать какую-нибудь гадость, хотя она и сама не могла точно сформулировать, чем именно ее обидел «этот дикарь».

Марьяна колдовала над дневным макияжем около часа. Вечерний вариант получился бы у нее гораздо быстрее и ярче, но ей нужен был легкий образ, не забитый тяжелой косметикой. Когда результат ее полностью устроил, она вскочила с табуретки и методично изучила свои наряды, чтобы выбрать наиболее впечатляющий комплект для визита в соседские владения. На этот раз ее выбор пал на соблазнительную облегающую футболку и светлые джинсы с многочисленными потертостями, выгодно подчеркивающими гладкость блестящей кожи ног. Марьяна легонько взъерошила волосы, поправив простую на первый взгляд прическу — теперь оставалось только немного подкрепиться перед ответственным делом.

По дому уже разносился приятный запах еды, а Ева как раз раскладывала по тарелкам нехитрый обед, когда Марьяна к ней вышла.

— Евик, я не устаю поражаться твоей домовитости, — блаженно промурлыкала она, нанизывая на вилку очередной кусочек жареной картошки. — Я никогда не добавляю сметану. Вкус божественный.

Скептически посмотрев на закатившую от удовольствия глаза подругу, Ева скромно улыбнулась.

— Пойдешь к соседу, начни разговор издалека, — напутствовала она ее. — Мол, приходила ваша теща, сетовала, что баба Марфа его обманула, а ты вот такая распрекрасная наследница и желаешь, чтобы все было по-хорошему.

— Я и так хочу, чтобы все было по-хорошему, — совершенно серьезно сказала Марьяна, нахмурив брови. — Ты же знаешь — мне чужого не надо.

— Тебе ничего нельзя сказать, — проворчала Конькова. — Я слишком хорошо тебя знаю, ты как начнешь тараторить, так и разболтаешь ему, что надо и что не надо.

— Но мне же нужно узнать, что там произошло, — игриво хихикнула Марьяна. — Заодно поближе с ним познакомлюсь.