Цирк уродов - Джек Блэксмит

Брат немного подумал и согласно кивнул:

— А что, неплохо.

— Теперь меня будут звать Гарри Гудини, — уже более уверенно повторил Эрих.

— Здесь мы будем работать. Присаживайся.

Обстановка кабинета была более чем скромная: вешалка, стальной сейф, два стула на колесиках, большая карта Чикаго на стене. Возле окна стол, заваленный бумагами. На столе открытый ноутбук.

Алекс уже оправился от шока, в который его привел потасканный вид напарника. Он осторожно присел на стул и огляделся.

— Я заметил, тебя беспокоит мой внешний вид? — поинтересовался Миллер, сдвигая в сторону кучу бумаг, лежащих на столе.

— Э-э… да. Это маскировка? Наверное, вы были на задании?

— Точно, маскировка, — закивал головой Миллер. В уголках его выцветших глаз собрались веселые морщинки. — К бомжам внедрялся. Кофе будешь?

— Можно.

— Тогда пошли.

— Куда?

Миллер накинул старое пальто, имевшее такой же потрепанный вид, как его владелец. Алекс, в своем новом костюме, белой рубашке и галстуке, выглядел на его фоне пижоном.

— В кафе зайдем, — сказал Миллер. — Тут недалеко, через дорогу.

— У нас с кем-то встреча?

— Да. Встреча опытного, мудрого агента с новым бестолковым поколением.

— А почему нельзя поговорить здесь?

Миллер прижал к губам указательный палец и громко прошептал:

— Тут везде прослушка.

Алекс смущенно подумал, что у Миллера странное чувство юмора. Как-то он несерьезно ко всему относится.

Они вышли на улицу.

— Давай сначала в книжный магазин зайдем, — предложил Миллер. — Тут рядом.

Возле магазина у Алекса зазвонил мобильник.

— Я вас здесь подожду, — чуть виновато сказал он.

Миллер зашел внутрь, а Алекс прижал трубку к уху:

— Алло?

— Привет! — отозвался приветливый веселый голос.

— Вика? Привет…

— Как дела?

Ведет себя так, будто вчера ничего не произошло.

— Ты чего звонишь?

— Как чего? Ну, мы же вроде с тобой встречаемся.

— Встречаемся? Да ты даже не зашла вчера!

— Ну, сегодня зайду. Не сердись, Саша. Пожалуйста? — Девушка понизила голос и с придыханием прошептала: — Я тебя хочу.

Они помолчали.

— Ну… хорошо, — с неохотой ответил Алекс.

— Ой, класс! — обрадовалась Вика. — Я так соскучилась! Ну, все, до вечера.

— Пока.

Он отключился и чертыхнулся, ненавидя себя за слабость, которую можно было оправдать только долгим отсутствием секса. Нет, даже этим нельзя оправдать.

Из магазина Миллер вернулся довольно быстро, с удовлетворенным видом зажимая под мышкой кулек с купленной книгой.

— А теперь можно и кофе попить.

Через пять минут они уже сидели в кафе. Бармен замер за стойкой, уткнувшись невидящим взглядом в телевизор. Миллер выбрал столик в углу и развалился в потертом кресле.

— Уютно здесь. Жаль, спиртное не продают.

Подошедшую полноватую официантку неопределенного возраста он попросил принести два кофе и пирожные, потом, повернувшись к Алексу, спросил:

— Ты откуда сам?

— Отсюда, из Чикаго, — ответил тот.

— А родители твои откуда приехали?

— Из Москвы. Что — акцент?

— Русский, значит. Впрочем, я сразу понял.

— Как?

— По глазам. Живые слишком. Да и фамилия у тебя хорошая — Smirnoff. Неплохая водка. Ты не родственник, случайно?

— Моя фамилия Смирнов, — насупился Алекс.

— Как скажешь, — примирительно поднял руки Миллер, но глаза его смеялись.

— Если хотите знать, я закончил Академию…

— … в пятерке лучших, — закончил за него Генри. — Ладно, не обращай на меня внимания. В конторе говорят, что характер у меня скверный. И знаешь что?

— Что?

— Это правда.

Официантка подошла к столику и поставила перед ними две маленькие чашки и тарелку со сладостями.

— Извините, — улыбнулся Алекс. — Я сначала подумал, что вы надо мной издеваетесь. Шеф сказал, что вы занимаетесь делом государственной важности.

Миллер отхлебнул горячий кофе и поморщился:

— Другими не занимаемся.

— Мафия?

— Почему мафия?

— Ну, вы же читали мое дело.

Алекс считал, что знает о мафии все. Ну, или почти все.

Организованной преступностью он интересовался еще до поступления в Академию. А во время учебы даже написал дипломную работу о влиянии этнических факторов на появление новых преступных группировок.

Сделать несколько метких наблюдений, за которые он получил похвалу от ректора, Алексу помогли личные наблюдения за жизнью родного Дивона и рассказы, а точнее — легенды его района. Он знал, как русские, заработав правдами и неправдами достаточно денег, открывали рестораны, офисы и переезжали в более богатые районы, освобождая место для выходцев с Ближнего Востока. В остальной Америке происходило то же самое, только в более крупных масштабах.

Для своей письменной работы Алекс взял за основу два города: Чикаго и Нью-Йорк. Точнее, гетто этих городов.

Так, в XIX веке все крупные американские преступные группировки были ирландскими. И страх типичного белого американца стать жертвой преступления был отражением именно «ирландской угрозы». Когда ирландские бандиты «поднялись» и покинули свои ужасные гетто, их место заняли итальянцы и евреи. Вот кто развернулся по-настоящему!

Два самых важных в то время мафиози — сицилиец Лаки Лучано и польский еврей Мейер Лански успешно объединили крупные преступные банды США в громадный синдикат. Именно тогда зародилась организованная преступность. Способствовало этому становлению совпадение трех факторов: Сухой закон, Великая депрессия и (Алекс должен был с сожалением признать третий факт) бездействие ФБР.

С течением времени Коза Ностра никуда не делась. Из года в год она только расширяла свое влияние. Мафию не смогли уничтожить ни аресты известных на всю страну донов, ни громкие разоблачительные дела о коррупции в высших эшелонах власти. Мафия ушла на такие высоты, что уличный бандитизм теперь вызывал у них лишь усмешку.

Но жизнь не терпит пустот. В нынешние времена место на улицах заняли афроамериканцы и латиносы.

Но больше всего Алекс увлекался именно итальянской мафией. Он знал историю Коза Ностры, ее методы, нравы и обычаи. Знал биографии лидеров мафиозных семейств, клички знаменитых гангстеров и многое другое. Именно поэтому думал, что его первое дело будет связано с итальянцами.