Императрица - С. Дж. Кинкейд

Я и до того держалась начеку, теперь же мышцы просто стянуло узлом от напряжения.

Тайрус тоже заметил сенатора, но ничем это не выдал и спокойно перешел к следующей части речи:

– Дабы выразить свою признательность вашей отдаленной провинции, я хотел бы передать музеям Люмины некоторые имперские артефакты…

Я глянула на Пасуса, проверить, как он отреагирует на эти самые «подарки».

Ведь Тайрус вовсе не собирался давать музеям артефакты. И все это знали.

Контейнер, где лежали примеры технологий, проекты, схемы и разобранные машины, важно выплыл из «Тигриса» и полетел к люминарцам. Тайрус передавал им все технологии и научные знания, которые только смог найти. Ересь, оскорбление любого доброго гелионика.

Поступок, стоивший жизни сенатору фон Эмпи реану.

А Тайрус сделал это непринужденно, прозрачно намекая, как следует принимать его подарок.

Все поняли намек – все, кроме Пасуса.

Сенатор, прищурившись, с неверящей улыбкой смотрел на Тайруса, словно до конца не сознавал, чего добивается император. Все-таки Люмина – владения Пасуса, а сам он гелионик. Можно просто отнять технологии у излишних, разве нет?

Я сдержала улыбку, так как знала, что случится дальше.

– Вдобавок, – продолжил Тайрус, – я хотел бы, чтобы часть моих друзей-грандов задержались на этой планете. Уверен, вам понравится общество друг друга, и это поспособствует укреплению связей между люминарцами и грандством.

Улыбка Пасуса замерла на его устах.

Он потрясенно всматривался в лица тех грандов и грандесс, которых со всеми почестями вывели вперед, словно они и правда желанные гости. На деле же все эти люди были гелиониками, пленниками, которых Тайрус взял во время своей коронации. Император оставлял их здесь как живой щит для люминарцев, на случай, если Пасус и впрямь осмелится отобрать подарки Тайруса.

Одного заложника я знала: те же золотые ленты в темных волосах, те же широко распахнутые зеленые глаза. Гладдик Атон, сын ближайшего союзника Пасуса, сенатора фон Атона. Одна его жизнь гарантировала люминарцам защиту, даже не будь дюжин прочих.

Я снова посмотрела на Пасуса. Он уже успел надеть холодную маску понимания. Прежняя снисходительность исчезла без следа, и сенатор изучал Тайруса ледяными глазами змеи, что примеривается к врагу. Наконец Пасус понял, что имеет дело вовсе не с восторженным ведомым мальчишкой.

Мы с Тайрусом обсуждали, как он должен подать себя, и сошлись именно на этом. Нельзя было выказывать сенатору фальшивую слабость, если только мы не собирались поступать так всегда. И пусть инстинкт хищника, загоняющего жертву, мог вынудить Пасуса ослабить бдительность, мы оба согласились, что проявление силы поможет выиграть больше времени.

Все эти мысли проносились в голове, пока я смотрела на сенатора. А потом Пасус поднял глаза и уставился на меня. Весь мир словно замер и затих. Я смотрела на сенатора, он – на меня… Я убила его дочь, а теперь собиралась замуж за императора, то есть входила в ту самую семью, с которой он так отчаянно мечтал породниться.

На самом деле я вовсе не жалела о том, как обошлась с Элантрой. Она заслужила каждый миг тех боли и страха, что я устроила ей, прежде чем вырвала мерзавке сердце. Элантра забрала у меня Сидонию, и если б я могла добраться до Пасуса, то и ему не жить.

Судя по всему, наши с ним чувства были взаимны.

Тайрус закончил речь, и Пасус нехотя захлопал, не сводя с меня глаз. В тот миг я отчетливо поняла: или мы его уничтожим, или он нас.

Второго варианта я не допущу.

В дипломатическом корпусе было безопасно. Ни Пасус не мог добраться до Тайруса, ни наоборот. Само здание сводило на нет силу любого огнестрельного оружия.

В комнате переговоров не имелось камер, ни одно электронное приспособление для прослушки здесь не работало. Я рискнула прижаться к двери, надеясь на свое сверхчеловеческое восприятие…

Увы, стены оказались звуконепроницаемыми.

Мне оставалось лишь мучиться неизвестностью и ждать, когда Тайрус закончит встречу с Пасусом. Я реагировала на каждый шорох и не могла сидеть спо койно.

И только я решила снова попытать счастья у двери, как что-то услышала… тихий стук, а затем эхо где-то над головой. Я мгновенно насторожилась. Я стояла в атриуме у комнаты переговоров, поэтому звук автоматически вызывал нехорошие подозрения. Я подняла глаза, уловила его снова и поняла: кто-то возится там, наверху.

Поэтому дождалась третьего стука, подпрыгнула и пробила кулаком потолок. Раздался крик, я схватила чью-то ногу и повисла на ней мертвым весом.

– Кто это? – проревела я.

– Прекрати! Немезида, это я!

Нивени.

Я разжала хватку и спрыгнула на пол.

Панель в потолке повисла на шарнирах, и оттуда выглянула Нивени в облаке темных волос.

– Что ты творишь?

– А ты что делаешь? – тихо и угрожающе спросила я.

– Хочу послушать, как решается судьба моей планеты. – Глаза Нивени сверкнули. – Побьешь меня, как в прошлый раз, или дашь уйти?

Я задумчиво склонила голову набок.

– Да я тебя едва тронула. Если бы избила по-настоящему, то расколола бы тебе голову, и ты бы умерла. Да и вообще я уже сто раз тебя щадила.

– Как мило с твоей стороны. Полагаю, мне стоит сказать тебе спасибо.

– Пожалуйста.

– Немезида, это был сарказм! Боже. Никто не благодарит человека за то, что он тебя не убил.

– Мне с тобой можно? – указала я наверх.

– Если не будешь шуметь.

Я кивнула.

– Не представляю, как ты сюда попадешь, мне пришлось карабкаться по книжным полкам…

– Сама справлюсь.

Я подскочила и ухватилась за край люка. Затем легко подтянулась и залезла внутрь. Когда я закрыла за нами дверцу, Нивени уставилась на меня огромными темными глазами:

– Ты такая сильная.

Я невольно испытала прилив гордости.

– Знаю. Теперь веди, – мой голос эхом разнесся в темноте.

Вспыхнул крохотный слабый огонек. Нивени что-то прицепила к запястью, чтобы лучше видеть.

– Не шуми.

Она поползла вперед на четвереньках. Я была слишком высокой, поэтому распласталась на животе и принялась работать локтями. Когда мы достигли какого-то стыка в стене, Нивени что-то прошептала сама себе, поднесла фонарик к лицу и приложила палец к губам. Затем чуть сдвинула панель, буквально на волосок, и до нас донеслись голоса.

– Много от меня просите. – Пасус вроде как забавлялся. – Я могу жениться на вашей кузине, но не спать с ней. Мне не только придется принять в семью чудовище, что убило мою дочь, но изо всех сил поспособствовать этому браку, вдобавок заставить священников поддержать вас, чтобы вы могли использовать скипетр. А теперь вы еще хотите эту провинцию.