Крымская война. Попутчики - Борис Батыршин

Но увы, ужасная машина осталась невредимой. К ее оглушительному треску (не было сомнений, что крылатый вельбот приводится в действие неким родом парового двигателя) добавился иной звук: частая череда выстрелов, будто производимая митральезой системы бельгийца Монтиньи, и тут же от планширя полетели куски дерева. По счастию, никто не пострадал, только юнге Хэррису расцарапало острой щепкой лоб. Русский крылатый вельбот еще раз обогнул фрегат (матросы продолжали стрелять), и наконец, оставил нас в покое.

Как только мы поняли, что ужасный противник улетает прочь, несомненно, испуганный нашей стрельбой, по кораблю прокатилось дружное «ура». Матросы обнимали друг друга; малодушные, укрывавшиеся от крылатой напасти, устыдились своей слабости и присоединились ко всеобщему ликованию. И лишь капитан Лоринг стоял среди смеющихся и вопящих людей, сохраняя на лице маску озабоченности и тревоги.

Теперь, оглядываясь на те ужасные события, я понимаю, что наш капитан предвидел грядущие несчастья и пребывал в растерянности - ибо как воевать с таким противником?

Мы же, подобно беззаботным дикарям Новой Гвинеи, празднующим победу над одиноким белым путешественником, веселились, не зная, что рок уже занес над нами свой разящий клинок. И где-то уже грузятся на корабли веселые ребята в красных мундирах и пробковых шлемах, и забивают пули Минье в стволы винтовок, и протяжный гудок повис над палубой...

И, увы, нас, команду военного корабля Ее Величества «Фьюриес», в скором времени ждала - как и тех сыновей дикой природы, - самая незавидная участь.»

IV

Османская Империя.

Провинция Зонгулдак

Где-то на берегу

ОНО лежало в полосе прибоя, длинное, черное, в бурых подтеках ржавчины. ЕГО хребтина - узкая дорожка, разделенная пополам невысоким, в рост человека, горбом, - влажно поблескивала металлом. И ОНО спало: ни звука, ни стона не доносилось со стороны железной рыбины, попустительством Аллаха, да будет благословенно имя его, выброшенной волнами на песчаный берег провинции Зонгулдак.

Баш-чауш оглянулся. Курды, непривычно тихие, присмиревшие, спешились и прятались за гребнем дюны. Мылтыки и пистоли изготовлены к бою, на лицах страх. Курды - природные горцы, они боятся моря, не верят ему. И не торопятся выйти на берег, навстречу неведомому.

Баш-чауш вздрогнул. Длинный, пронзительный звук повис над пляжем - так, наверное, скрежещут зубами неверные, ввергнутые иблисами в адские бездны. Ало-Шерок выронил ружье и, увязая в песке, кинулся к лошадям. Пиштиван в два прыжка догнал труса; мелькнул изукрашенный жемчугом приклад, и беглец повалился на землю. Пшитиван принялся яростно пинать его, сопровождая каждый удар гортанными проклятиями на своем дикарском наречии.

«Вот что делает жадность даже с таким трусом, как этот выкидыш лядащей верблюдицы!» - усмехнулся в усы баш-чауш. Пшитиван, конечно, боится железной рыбы, его душонка провалилась в кишки при этом жутком звуке. Но поганый шакал выслуживается, он не забыл обещания сделать его бакыджи, старшим при дележе добычи. Правда, ее надо еще захватить...

- Я доволен тобой, Пшитиван. И укрепился в решении назначить тебя бакыджи. Не сомневаюсь, когда мы схватим преступников, ты мудро проведешь подсчет.

– Твой рот глаголет, как уста поэта! - заюлил курд. - Твои губы переливаются через край, как горшок, полный сладкого меда; твоя речь благотворна, как целебная мазь, приложенная к больному месту...

Но баш-чауш не слушал льстивые речи Пшитивана. С горба на хребтине железной рыбины спускались люди. Турок пригляделся и вздрогнул от удивления. Значит, это не поражение иблиса, а корабль - невиданный ла, но тем не менее - творение человеческих рук?

Он видел паровые корабли под флагами Благословенной Порты в порту Зонгулдак; слышал и рассказы о судах, борта которых обиты железными щитами. Тогда он отмахивался от таких пустопорожних баек, но теперь-то - вот она, железная рыба! Хозяева ее, судя по облику - франкистани или англези. И любому ребенку известно, что эти чужаки из не чтут Аллаха, да будет благословенно имя его в веках, а их корабли лопаются от всякого добра. Правда, сейчас англези союзники Благословенной Порты, но ведь султан далеко и может не заметить маленьких вольностей своих слуг?

- В седла, отродья собаки! - прикрикнул баш-чауш на перепуганных подчиненных. - И постарайтесь не стучать зубами от страха. Запомните - всякому, кто не последует за мной, я лично снесу его пустую башку!

V

В открытом море

Гидрокрейсер «Алмаз»

лейтенант Реймонд фон Эссен

- Эка невидаль - колесный пароход! - повторил фон Эссен. - Их и у нас навалом, а у турок какой только хлам не плавает.

- С британским флагом на гафеле? - поинтересовался Лобанов-Ростовский.

Эссен недоуменно уставился на летнаба.

- Именно, Реймонд Федорович, - подтвердил Марченко. - Как есть, «Юнион Джек». Я слышал, что англичане выпускают в Атлантику суда-ловушки, переделанные чуть ли не из парусных баркентин, но здесь-то Черное море!

- Да и гидроплан не очень похож на германскую субмарину. - подхватил Лобанов-Ростовский. - Тем не менее, нас с этой посудины обстреляли.

- Как это? - опешил Зарин.

- Залпами. Из ружей. Черным порохом, прошу заметить - весь борт дымом заволокло.

- А вы ничего не напутали? - спросил Эссен. Вопрос прозвучал неуверенно.

- Какое там - перепутали! - взорвался князь. - На этом корыте, если хотите знать, белая полоса вдоль борта. И пушечные порты!

- Что-о-о?

- Порты. Пушечные. А в них орудия. - четко, с нарочитыми паузами выговорил Марченко. - Дульнозарядные, на колесных станках. Как при Нахимове. И еще - карронады на полубаке. Вы, Реймонд Федорович, помните, что такое «карронады»?

- Помню... - отмахнулся Эссен. - Не ерничайте, Борис Львович.

- А я вот, представьте себе, забыл! Только потом вспомнил, когда эта реликвия в нашу сторону бабахнула. Проку, конечно, ноль, но поверьте - эффектно.

- А я ору: - подхватил князь. - «это турки, сволочи, с перепугу английский флаг вывесили, давай, командир, я их с пулемета причешу!» И причесал, будьте благонадежны, только щепки брызнули! Только чихать они хотели на мой пулемет. Бомбу бы...

- Я счел, что кораблю союзников здесь, у берегов Турции, взяться неоткуда, и приказал открыть огонь. - Марченко оставил глумливый тон и говорил теперь сухо-официально. - Полагаю, что британский флаг был поднят в целях маскировки. По возвращении я осмотрел аппарат и обнаружил следующие повреждения...

- Стойку правой плоскости перебили, мизерабли! - перебил мичмана Лобанов-Ростовский. - И две дырки от пуль - в борту и днище! Боренька подруливает к «Алмазу», а я сижу и чувствую - что-то ногам мокро. Наклонился - так и есть, фонтанчик! Ну, я платок свернул, дырочку-то и заткнул...