На исходе каменного века - Михаил Павлович Маношкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ничего странного в поведении жены Урбу не замечал, между тем как другие ланны, особенно женщины, с любопытством приглядывались к Нга. А больше всех недоумевал Баок. Еще у скалы Сокола он заметил, что Нга смотрела на Гала так, будто хотела остаться с ним наедине. Но тогда Баок еще не мог прийти к определенному выводу, потому что нежность во взгляде у нее сменялась вспышками ярости. А теперь он понял: Нга нравится Гал! Она вела себя так, словно собиралась защитить его от всех ланнов! Ненависть же у нее во взгляде появлялась оттого, что она думала о Риа. Баок не верил своим глазам: Нга предпочла Гала Урбу! Ну теперь-то Галу конец — от ярости Урбу его не спасет ни Рего, ни Сухой Лу. Закон умолкает, когда между мужчинами встает женщина.
То, что понял Баок, поняла и Риа. Она женским чутьем уловила новую опасность, грозящую ей и Галу, и с тревогой следила за событиями. Неожиданная ревность обострила ее наблюдательность.
А раньше Баока и Риа понял и оценил ситуацию Тощий Лок. Отвергнув его, ланны перестали считаться с ним как с человеком и соплеменником, но они и не мешали ему жить своей особой, странной жизнью. Он безропотно подчинялся обычаям, и его не замечали. А он замечал все. Наблюдать за соплеменниками, оставаясь незаметным для них, — это было единственное, что ему не запрещалось. Со временем Лок развил у себя исключительную наблюдательность, научился понимать мысли и побуждения ланнов по их самым ничтожным внешним проявлениям. Ланны недооценивали его. Им и в голову не приходило, что он видел и понимал то, о чем они даже и не догадывались: над племенем сгустилась беда. Она прежде всего грозила Галу, а потом всем остальным.
Для Лока давно не было секретом, что Нга неравнодушна к Галу, судьбой которого он был обеспокоен не меньше Риа. Лок видел также, что Баок готовил Галу новую западню: он нетерпеливо выжидал подходящий момент, чтобы сообщить Урбу о намерениях Нга. Лок решил помешать Баоку. В темных глазах Лока замерцала какая-то мрачная сила. Она растекалась по всем клеткам его изнуренного болезнью тела, изгоняя застарелую усталость. Лок впервые почувствовал в себе готовность к действию. Пришел час отплатить Галу добром за добро. Не боясь вызвать на себя гнев ланнов, Гал заботился о Локе, приносил ему мясо и рыбу, а осенью, когда Лок дрожал от холода в своем углу, Гал раздобыл для него две волчьи шкуры, из которых Луху сшила спальный мешок. Лок постоянно чувствовал себя обязанным Галу, и теперь, видя, как к Галу приближается беда, он решился без промедления действовать.
Поглощенные едой, ланны не обращали внимания на Тощего Лока, который медленно приблизился к обедающим и остановился, пристально глядя на Баока. Глаза у Лока мрачновато сияли. Баок не мог отвести от них взгляд, они приковали его к себе, связали по рукам и ногам. Ему почудилось, что он приближается к огромной черной пасти, в которую вот-вот провалится, как в бездонную яму. Спасение от страшных глаз Лока было только в Урбу, а Урбу ничего не замечал, и другие ланны не замечали. От страха Баок пытался крикнуть, но голос не повиновался ему, язык потяжелел, а непонятная сила завораживала его, лишала воли и памяти.
Баок встал, вяло отошел от костра и, уже ничего не соображая, направился в глубь пещеры. Там ноги у него подкосились, он упал на землю и забылся.
Ланны и не заметили, что Баока на площадке не было. Они съели кабана, и Рего опять взялся за нож.
Едва он отрезал себе говядины, поднялся Гал:
— Кулана за кусок мяса! — объявил он и, не ожидая, что ответят ланны, принялся работать ножом.
Ланны больше не смеялись. Все непонятное привлекало к себе их внимание, а поведение Гала, который дважды опередил у костра Урбу и потом отдавал мясо слабым и беспомощным, было именно таково. Еще загадочнее была его решимость заплатить чересчур дорогой выкуп за право взять мясо раньше воинов. Неужели он в одиночку пойдет добывать кулана? Это добыча по плечу опытным охотникам — и то если им повезет. Может быть, ему изменил рассудок? Такое однажды было: огненная стрела ударила рядом с молодым воином и сожгла у него разум. Беднягу потом поглотила Дуа.
Любопытство проснулось и в Урбу. Он с аппетитом ел и поглядывал на Гала, который опять отдал почти все свое мясо старухе, девушке, мальчишке и Тощему Локу. Ухмыльнувшись, Урбу швырнул Галу кость, как швыряют собакам, подбирающим объедки. Гал ногой отбросил кость назад к Урбу. В другое время такая независимость стоила бы ему крепкой затрещины, а сейчас Урбу был сыт и ленив, и ему не терпелось улечься на шкурах с Нга.
Рего кончил есть, встал и, повернувшись к Галу, сказал, чтобы слышали все:
— Гал, ты взял себе мясо раньше воинов, хотя оно принадлежало не тебе, а им. Ты предложил им выкуп, и они уступили тебе свои права. Ты взял мясо сегодня, но с завтрашнего дня тебе не будет места около общего костра до тех пор, пока ты не принесешь ланнам выкуп. Если ты не выполнишь своего обещания, ланны назовут тебя человеком, который не держит слова. Знаешь, как поступают волки, когда один из них не подчиняется закону стаи? Его разрывают на куски. Кто из ланнов встанет с Галом?
Рядом с Галом встали Риа, Улу и Лок. Нга тоже шагнула к нему, но тут же в замешательстве остановилась. На эту странность в ее поведении обратили внимание многие ланны, но Урбу опять ничего не заметил. Он весело захохотал, разглядывая сторонников Гала. Раздался взрыв общего хохота.
— Галу поможет Тощий Лок!
— Улу защитит его своей палицей!
— А где Луху? Она будет сидеть в засаде!
Сторонники Гала сами знали, что выглядели они далеко не внушительно.
Не смеялись только Рего, Рун и Нга.
Бедная Нга! В мыслях у нее все смешалось. Ей хотелось защитить Гала, а Риа, стоящая рядом с ним, сдерживала ее порыв. Была бы Нга незамужней, она тут же, у всех на глазах, расправилась бы с соперницей, а теперь она не знала, что делать.
Рун тоже не вышел из круга, не встал рядом с Галом. Дружба больше не соединяла
