Превратности любви - Хелена О. Банч

Ник подошел к балкону и, сделав глубокий вдох, наполнил легкие свежим морским воздухом. Затем шагнул внутрь комнаты и на выдохе, пока не ослабла его решимость, произнес:

– Неужели ты думаешь, что мы сможем жить, как прежде, вернувшись, ты – к мужу, я – к жене, как будто ничего не было?

– Это неправильная постановка вопроса, Ник. Чтобы «вернуться», мы должны были бы прежде уйти от них. И как ты это себе представляешь?

– Но ведь мы с тобой – одно целое, нам нельзя друг без друга.

– Ник, я замужем. Ты женат. И у тебя ребенок. Я не ищу себе нового мужа. Я просто хочу быть с мужчиной, с которым мне хорошо, с которым я счастлива, пока это возможно.

– А потом?

– А потом нам обоим нужно будет понять на трезвую голову, чего мы на самом деле хотим.

– Но тебе, похоже, безразлично, счастлив ли я.

– Разумеется, небезразлично. Потому-то я и честна с тобой. Если тебе понадобилась новая жена, то ищи себе кого-нибудь другого. Я – ужасная жена. К тому же я уже замужем.

Ник почувствовал, что внутри у него все клокочет и поднимается нечто вроде горящего всхлипа, который требует выхода. Однако он понимал, что Лиза права.

Хорошо, – сказал он. – Если тебе нужно время, я подожду. Нам действительно следует сначала решить свои проблемы. Но, поверь мне, я точно знаю: мы обязательно будем вместе.

Ему нравилось смотреть на Элизабет, когда она спит. Ее тело покоилось в постели, как неслышная мелодия. Он шептал ей слова любви, обращаясь к ее подсознанию. И слова эти были изысканны и нежны. Он впивался взглядом в черты своей возлюбленной, стараясь проникнуть в тайные перипетии ее сна. А убедившись, что все хорошо, склонялся к ее устам. И, чтобы не спугнуть чуткий сон, осмеливался лишь на воздушный поцелуй. Обычно мы несчастны только из-за воспоминаний или предчувствий, думал он. Многие моменты нашей жизни были бы намного прекраснее, если бы будущее или прошлое не бросали на них свою тень. Но он знал, что теперь их связывало нечто большее, чем они сами, связывало крепко.

Элизабет уезжала первой.

– В Лондон? – переспросила сонная брюнетка в форменном пиджаке, сидевшая за стойкой представительства авиакомпании «Бритиш Эйрвейз». – Есть место на завтра в эконом-классе.

Элизабет купила билет и, вернувшись в отель, сообщила Нику, что уезжает. Так она решила. Им обоим нужно было в Лондон, но Лиза не хотела лететь вместе с Ником на одном самолете.

– Во-первых, – объясняла она, – Джордж, мой муж, выразил желание встретить меня. Все это время я могла чувствовать себя относительно свободной, пока он был по делам в Японии, но вчера Джордж вернулся домой и с нетерпением ждет моего возвращения. А во-вторых, если мы полетим вместе, я не сумею скрыть при встрече с ним все то, что творится у меня на душе. Мне необходимо эти несколько часов побыть одной.

Ник не хотел отпускать ее, неосознанно продолжая надеяться на чудо, но возражать не стал, поскольку доводы Лизы показались ему убедительными.

Все в жизни когда-нибудь заканчивается. А счастливые сны имеют свойство заканчиваться особенно быстро. И пробуждение не сулит ничего хорошего.

Они ловили последние мгновения своего дивного сна, как утопающий ловит ртом воздух. Они пытались насытиться друг другом, насытиться впрок, но чувство голода не проходило. Это было самое счастливое и одновременно самое горькое время.

Перед отъездом Элизабет они обменялись адресами электронной почты, пообещав, что будут писать друг другу.

– Номер моего телефона я тебе не дам, – сказала Лиза, – и твой не возьму. Что, если звонок раздастся в неподходящий момент? Придется лгать, выкручиваться… И потом… живой голос – все равно, что змий-искуситель. Да и сообщение случайно может прочитать кто-то, кому оно совершенно не предназначено, – я постоянно везде забываю свой телефон. А компьютер – бездушная машина. Так больше шансов, что ни один из нас не сможет повлиять на решение другого.

Попрощались в номере, чтобы не выносить свои чувства на всеобщее обозрение.

Лиза разрешила проводить ее только до такси.

Пока они спускались, Ник не проронил ни слова.

– Надеюсь, скоро увидимся, – попыталась смягчить момент расставания Лиза.

– Я тоже, – ответил Ник, укладывая ее вещи в багажник машины, и снова замолчал.

Ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы не броситься в объятия Ника.

Глядя на его напряженное лицо, на котором, как на несколько раз проэкспонированном снимке, накладывались друг на друга выражения боли, отчаяния, любви и надежды, она постаралась сдержать навернувшиеся слезы, послала ему воздушный поцелуй, боясь, что поцелуй реальный может поколебать ее решимость, села в такси, велела водителю ехать в аэропорт и ни разу не оглянулась, пока они отъезжали от отеля.

В этот момент Элизабет почувствовала, что от нее прежней осталась только половина. Ник дополнял ее собой, а без него она будет обречена на жалкое, неполное существование. Она была уверена, что Ник тоже почувствовал это. Он ничего не сказал, но его глаза говорили красноречивее слов.

Жизнь возвращала каждого из них на прежнюю траекторию. Однако они знали, что пылкое воспоминание о проведенных вместе днях и ночах останется в их душах навсегда. Знали, что впредь никогда не будут свободны друг от друга, даже существуя порознь, ибо они стали настолько близки, что в их вселенной больше ни для кого не было места…

Когда Элизабет подъехала к аэропорту имени Марко Поло, располагавшемуся в пригороде Венеции, «Боинг-747» с абстрактными рисунками «Бритиш Эйрвейз» на хвосте уже выруливал к месту посадки.

Ее соседом слева оказался молчаливый мужчина средних лет, который, не успев плюхнуться в кресло, тут же уткнулся в газету. Справа соседей, слава богу, не было – она сидела у иллюминатора.

Самолет рывком тронулся с места и выкатился на взлетную полосу. Элизабет на мгновенье зажмурилась, у нее слегка закружилась голова, когда огромный лайнер, разогнавшись, взлетел и вошел в плотную облачность. Глядя, как покачивается и гнется усыпанное заклепками крыло, Лиза невольно подумала о бренности своего существования, но сейчас ее переполняли совсем другие чувства, которые не дали ей развить эту тему.

Одно место сзади – то, что у окна, пустовало, а второе, за мужчиной с газетой, занимала почти не загоревшая рыжеволосая девушка. Видимо, она очень старательно пряталась от солнца, поскольку ее спутники – два парня в одинаковых бейсболках, сидевшие в том же ряду через проход, – были черны как мулаты.