Франция. По следу Сезанна - Питер Мейл

Хольц, однако, был далеко не так уверен, как показалось Денуайе. Если француз сказал правду, то времени у него оставалось совсем немного — только до утра. Он решительно снял подушки с головы Камиллы и бесцеремонно потряс ее. Она приподняла маску и с трудом открыла один глаз, выглядящий странно голым без грима.

— Только не сейчас, дорогуша, у меня совсем нет сил. Может, завтра утром, перед спортзалом. — Как многие невысокие мужчины Хольц компенсировал недостаток роста неуемным либидо, и временами Камилла находила это довольно утомительным. — Девочкам иногда нужен выходной, дорогуша. Ну, правда. — Она ласково потрепала его по руке.

Хольц словно не слышал ее.

— Мне срочно нужен адрес этого твоего фотографа. Келли.

Камилла с трудом приняла сидячее положение, прижимая к груди простыню.

— Что? А до утра это подождать не может? Руди, ты же знаешь, если я не высплюсь, то никуда не гожусь, а завтра у меня…

— Это важно. Нам грозят неприятности.

По складкам в углах его рта Камилла тотчас же догадалась, что дальнейшие препирательства бесполезны — Руди иногда бывал довольно жестким, — и поспешила в прихожую за сумочкой, по дороге больно ударившись ногой о массивный комод эпохи Людовика XV. Обратно в постель она довольно неуклюже прискакали на одной ноге.

— На! — Она раскрыла записную книжку на букве «К» и сунула ее Хольцу. — Палец завтра наверняка раздуется, как шар. Чертов комод! Можно хотя бы узнать, из-за чего весь шум?

— Дорогая, я уверен, что от этого ты не умрешь. Не мешай, мне надо позвонить.

Совершенно проснувшаяся и чрезвычайно заинтригованная Камилла достала из сумочки зеркало и долго поправляла волосы, стараясь при этом не пропустить ни слова из разговора Хольца с каким-то человеком по имени Бенни. Однако, прослушав разговор до середины, она горько пожалела о своем любопытстве. Ей совершенно ни к чему было знать все эти мерзкие подробности. Камилла снова надела маску, зарылась в подушки и постаралась поскорее уснуть.

Однако сон не желал возвращаться. Хольц закончил разговор, а потом она почувствовала, как ее довольно бесцеремонно переворачивают на спину. Камилла опустила глаза и увидела его макушку: Хольц умудрялся оставаться коротышкой даже в горизонтальном положении. Руки становились все настойчивее, и Камилла со вздохом подчинилась неизбежному. Пострадавший палец она постаралась отодвинуть как можно дальше от возможного столкновения с его чересчур активными ногами.

* * *

Оглянувшись, Андре увидел через заднее стекло, как закрывается бело-зеленый шлагбаум, охраняющий обитателей Купер-Кей от толп простолюдинов. Стояло чудесное солнечное утро, цветы казались особенно яркими на фоне тропической зелени, а старательные садовники торопливо подметали и подстригали свои владения, чтобы ни один увядший цветок или упавший на землю сухой лист не омрачал радужную картину мира. Андре опять опустился на сиденье, чувствуя смутное недовольство из-за зря потраченных двадцати четырех часов.

Денуайе держался с ним очень приветливо и — большую часть вечера — совершенно непринужденно. Рассматривая фотографии, он, вопреки ожиданиям Андре, не казался ни встревоженным, ни даже удивленным и, похоже, гораздо больше заинтересовался состоянием сада, чем судьбой полотна Сезанна. Только однажды, когда он увидел на снимке фургон, его брови удивленно приподнялись, а потом недовольно сдвинулись, но это продолжалось всего несколько мгновений, и через минуту хозяин опять улыбался. Водопроводчик — это старый copain[19]Клода и часто выполняет всякие мелкие поручения, объяснил он Андре. Сезанн отправился на выставку в галерею хорошего знакомого в Каннах. Таким образом, все объясняется очень просто, хотя, конечно, надо будет поговорить с Клодом насчет такого странного способа транспортировки. Вот и все. Денуайе горячо благодарил Андре за проявленную заботу и настоял на том, что сам оплатит его номер в клубе. Однако в целом вечер и вся поездка обернулись разочарованием.

Небольшим утешением для Андре стало то, что оттепель в Нью-Йорке продолжалась и тротуар перед его домом больше не напоминал каток. Поднимаясь по лестнице, он решил, что заслужил утешение и потому сейчас же позвонит Люси и пригласит ее на обед. С этими мыслями он открыл дверь и бросился к телефону, но посреди комнаты вдруг остановился, с изумлением оглядывая царящий вокруг хаос.

Все его коробки с вещами были раскрыты и перевернуты. Книги, фотографии, одежда, сувениры из разных поездок валялись по всему полу неряшливыми кучами, точно специально разбросанные чьими-то нетерпеливыми, злыми руками Картотечные шкафчики, в которых он держал все свои слайды, разобранные по годам и странам, стояли пустые, с распахнутыми дверцами. Из кладовки, где он хранил аппаратуру, было вынесено все за исключением складной треноги и старого пластиночного фотоаппарата, который Андре собирался реставрировать. Исчезли все камеры, все линзы и фильтры, осветительное оборудование и сделанные на заказ сумки. Он прошел на кухню, распахнул холодильник и уже не удивился, обнаружив, что в нем не осталось ни одной отснятой пленки. Добро пожаловать в Нью-Йорк, в город самых дотошных грабителей!

В спальне были выдвинуты все ящики и выпотрошены шкафы, одежда валялась на полу, и даже матрас наполовину сполз с кровати. Первые минуты Андре не чувствовал ничего, кроме странного оцепенения. Злость и жажда мести должны были прийти позже. Осторожно пробираясь между остатками своего имущества, он дошел до рабочего стола, опустился на табуретку и взялся за телефон.

Прежде всего — полиция. Там с ним разговаривали вежливо, но без всякого интереса. Еще одно из нескольких сотен преступлений, совершенных в Нью-Йорке за два первых дня недели. По сравнению с убийствами, изнасилованиями, смертями от передозировки, а также с открытием охотничьего сезона в метро довольно мелкое и незначительное. Если Андре явится в полицейский участок и расскажет кому-нибудь подробности, кражу официально зарегистрируют. После его дело отправится на полку и будет долго там пылиться. Кроме того, ему посоветовали сменить замки.

Затем — страховая компания. Там к нему отнеслись подозрительно, выслушали с профессиональным недоверием, после чего забросали каверзными вопросами. Были ли закрыты все двери и окна? Работала ли сигнализация? Имеются ли у Андре все необходимые бумажки — чеки, даты покупки, серийные номера — и приблизительная оценочная стоимость украденного? Если нет, то никакие действия компания предпринимать не собирается. И ему следует поменять замки. Андре повесил трубку и вспомнил рекламный слоган компании — что-то насчет друзей, которые познаются в беде.

И наконец — Люси. Только тут он нашел простое человеческое сочувствие. Она пообещала приехать, как только закроет офис.

* * *

Стоя посреди гостиной, Люси обозревала разгром, и лицо у нее выражало одновременно отвращение и гнев. На голове у нее был тот самый берет, что Андре привез из Ниццы, и при виде его он впервые за день улыбнулся.