Астронавты - Станислав Лем

Некоторые из ребят отходили немного или поднимались на цыпочки, пытаясь заглянуть внутрь неподвижных жерл, окружённых каймой чистого гладкого металла. Только в нескольких местах на массивных краях были заметны тонкие параллельные чёрточки — следы воздействия огромных температур.

Инженер стоял, держа руки в карманах комбинезона, и молчал. Здесь работало человек пятнадцать, а молодой парень, сидевший в подвижной кабине на колёсиках, от которой в разные стороны разбегались толстые провода, управлял движением переплёта, поднимавшегося к верхним плавникам.

Ребята не могли оторваться; они рассматривали со всех сторон развёрнутые гигантские стабилизаторы, похожие на хвост серебряного Левиафана. Один из них, самый младший, с пылающими глазами и щеками, с трудом сдерживал желание взобраться на подмостки. И он бы это сделал, если бы здесь не было инженера.

— Идёмте, ребята. Надо торопиться.

Они двинулись толпой за Солтыком и, пройдя несколько десятков шагов, очутились под погрузочным люком. Отсюда между двумя полукруглыми створами, свисавшими вниз, как дверки бомбовоза, видна была внутренняя часть корабля. На ведущие в корабль мостки длинным рядом въезжали гружёные электрокары. Несколько человек наблюдали за этим оживлённым движением.

Миновав погрузочный люк, они подошли к белой алюминиевой лесенке на колёсиках, приставленной к видневшемуся высоко вверху отверстию. Нужно было подняться на высоту добрых трёх этажей. Первый из поднявшихся, очутившись на маленькой верхней платформе, оглянулся — и застыл. За спиной у него был матово-серебряный бок корпуса, а внизу — огромный зал, казавшийся ещё большим. Там в необозримой глубине бегали десятки маленьких поездов, белели выпуклые корпуса машин с копошащимися на переходах и мостиках людьми. От сотен синих огоньков поднимались ниточки пара, сливаясь в лёгкие, прозрачные облака. В воздухе остро пахло озоном. На губах оседал металлический вкус. Над головой медленно двигались решётчатые переплёты мостового крана. Мальчик смотрел как зачарованный и очнулся лишь в тот момент, когда в воздухе над ним появился человек, одетый в кожаный фартук и с асбестовой маской на лице: он въезжал на блоке, перекинутом через траверсу, держа в руке, словно пистолет, короткую металлическую горелку.

— Ты чего загляделся? — закричали ему.

Мальчик обернулся и выскочил в открытое в стене отверстие. Он очутился в коридоре, закруглённые стены которого были покрыты люцитом, испускавшим спокойный голубоватый свет.

— Это входной шлюз, — произнёс инженер, вошедший вслед за ним с остальными ребятами. — С обеих сторон помещаются герметически закрывающиеся люки, чтобы можно было входить и выходить даже в пустом пространстве. А сейчас мы можем пойти или сразу в Централь, или к двигателям, — как вы хотите? — обернулся он к ребятам.

Они сгрудились в тесном коридорчике и, немного оробев, молчали.

— В Централь, — ответил наудачу самый младший.

Ему казалось, что инженер смотрит на них недоброжелательно, как на непрошенных гостей. Солтык подошёл к затвору в стене и обеими руками повернул железный штурвал. Открылась дверца, толстая, как у несгораемого шкафа. Они вошли в другой коридор, тоже закруглённой формы, который шёл горизонтально внутрь корабля и оканчивался широко открытой створкой. Там была маленькая каморка со стенами, тоже покрытыми люцитом. Под низким потолком её перекрещивались пучки труб, от которых отходили различные рукоятки.

— Мы находимся в помещении станции обслуживания шлюзов, — сказал инженер и, подойдя к стене, добавил: — Вот здесь манометры, а тут, указал он, на трубы, — трубопроводы высокого давления. Под полом — насосы и баллоны со сжатым газом. Так... А теперь пойдём в Централь.

За дверью, пробитой довольно высоко в стене, находился вертикальный колодец, очевидно не очень глубокий, так как, заглянув в него, можно было увидеть ярко освещённое дно. Туда вела лесенка, вернее трап, с широкими ступеньками, выложенными губчатой, очень эластичной массой, в которой вязли ноги. Колодец с лесенкой был настолько узок, что идти можно было только гуськом. Ребята спустились один за другим. Они очутились в коридоре странной формы: его сечение было правильным равносторонним треугольником, стены сходились наверху, где бежала длинная светящаяся трубка. Люцита здесь не было; стены и пол были выложены той же тёмно-зелёной губчатой массой, что и лестница.

— По пути мы можем заглянуть в каюты, — сказал инженер и открыл первую дверь, которая, находясь в стене треугольного коридора, наклонялась к полу под углом в сорок пять градусов.

Каково же было изумление ребят, когда, заглянув внутрь большой каюты, они увидели, что пол от двери поднимается кверху под углом почти в сорок пять градусов к горизонтали!

Инженер, словно не замечая их удивления, прошёл ещё несколько шагов и открыл дверь каюты по другую сторону коридора. Там тоже пол круто поднимался кверху. В каютах никого не было. Под потолком светились трубки, слабо освещая мебель, прикреплённую к полу, как на корабле.

Ребята молча взглянули на инженера. Наконец самый младший и самый нетерпеливый из них спросил:

— Что это значит? Почему коридор треугольный, а пол в каютах кривой?

— Не кривой, а только наклонный, — поправил его Солтык. Достав из кармана комбинезона блокнот и карандаш, он добавил: — Если что-нибудь непонятно, спрашивайте, нечего стесняться.

Он набросал чертёж и показал его ребятам.

— Теперь понимаете?

Но они и теперь ничего не поняли.

— Вы знаете, что корабль предназначается для межпланетного перелёта? Так вот. Там, в космическом пространстве, при полёте ракеты по инерции все предметы становятся невесомыми. Когда-то в фантастических повестях описывались разные забавные приключения путешественников, — как они не могли вылить воду из бутылки, как они свободно летали под потолком и прочее. Всё это удовольствие довольно сомнительное, а главное ещё то, что тяготение для человека необходимо. Это вовсе не значит, что без него нельзя жить, но мышцы через некоторое время вследствие недостатка упражнения начинают атрофироваться. Поэтому «Космократор» сам создаёт у себя искусственное поле притяжения. Во время полёта он вращается вокруг своей продольной оси, которая на этом рисунке обозначена буквой «О», видите? Благодаря этому возникает центробежная сила, как на карусели; она прижимает людей и предметы в каютах в направлении радиуса, — вот так, как показано стрелкой. Пол в каютах и этом коридоре устроен так, чтобы во время полёта под ногами всегда чувствовался «низ», а над головой «верх», как на Земле. А это, безусловно, возможно только при радиальном расположении помещений.

— А что там, над нами?

— Наверху находятся грузовые отсеки.

— А почему коридор треугольный?

— Только потому, что не хватило места.

— Можно было бы сделать иначе, — запальчиво сказал самый младший, которому опять показалось, что инженер смеётся над ними.