Удивительный мир Кэлпурнии Тейт - Жаклин Келли

Я таращу глаза — в полумраке не разобрать. Красное кольцо между двумя черными. Красная чернота! Я проверяю змею по всей длине. Всюду, где я могу видеть, — красные полоски расположены между черными.

Ха! Притворяется!

Это неядовитая змея, которая за долгие годы ухитрилась ловко эволюционировать так, чтобы стать похожей на смертельно опасную родню. Так она приспособилась защищаться от хищников. Дедушка как-то рассказывал про вкусных бабочек, которые в результате эволюции стали похожи на бабочек горьких и несъедобных. Это называется «мимикрия». Отличный способ проехаться на дармовщинку за счет другого вида. Разве это не обман? Вопрос для Дневника: может ли Природа врать? Это стоит обдумать.

Я успокоилась, змея, кажется, успокоилась тоже. Она высунула язычок и продегустировала воздух. Как она ухитрилась забраться в ящик комода так далеко от своей естественной среды обитания? Бедняжка явно озадачена. Надо бы вернуть ее в обычное окружение, куда-нибудь под трухлявое бревно. Пусть ловит мышей и других мелких зверюшек, которым не посчастливится увернуться. Я потянулась за змеей, она зашипела. Я отдернула руку. Неохота быть покусанной даже неядовитыми зубами.

Я поискала глазами, во что бы засунуть змею. Какой-нибудь мешок. Сняла наволочку с подушки и повернулась как раз вовремя, чтобы заметить кончик хвоста, исчезающего в углу за плинтусом.

Ну и ладно. От души надеюсь, что змея сама найдет дорогу домой. Хоть я больше не боюсь, дружить с ней тоже как-то не хочется.

Вечером, уже засыпая, я услышала тихое царапание. Открыла глаза и увидела: змея ползет через комнату прямо по лунной дорожке, и в зубах у нее что-то маленькое и неподвижное, пугающе неподвижное. Может, мышь? Сердце дрогнуло от жалости, я подумала было спасти мышку, но змея есть змея, и она не меньше всякого другого заслуживает свой обед. «У природы окровавленные зубы и когти», как сказал некий лорд Альфред Теннисон, известный поэт, которого часто цитирует дедушка. Это значит, что животные могут и есть, и быть съеденными в бесконечно повторяющемся круговороте жизни и смерти. Ничего тут не поделаешь.

Наше с дедушкой следующее занятие было как раз об этом. Он позвал меня в библиотеку и сказал, что настало время для первого препарирования.

Начинаем с большого дождевого червя, которого я приберегала как раз на такой случай.

— Гален и древние естествоиспытатели считали, что анатомию и физиологию можно изучать, просто наблюдая за животными. Чушь, конечно, но это заблуждение просуществовало сотни лет, пока в шестнадцатом веке Андреас Везалий не доказал, что внутреннее строение не менее важно и интересно, чем внешний вид. Его первые вскрытия — настоящее чудо Искусства и Науки. Ты приготовила образец для работы?

В консервной банке во влажной земле копошится огромный червяк. Несмотря на все усилия сохранять беспристрастность и объективность, мне жалко убивать такого отличного червяка. Конечно, живя на ферме, я не раз видела ощипанных индюшек, освежеванных кроликов и забитых свиней. Обычно этим занимался Альберто. Смерть несчастных созданий необходима для нашего собственного выживания. Мы убиваем, чтобы есть. Хотя это был всего лишь червяк, хотя я, наверно, передавила и покалечила сотни червяков, даже не заметив, сейчас я затевала умышленное убийство для удовлетворения собственного любопытства. Мне захотелось извиниться.

— Прости, червяк, — шепнула я. — Пойми, все ради Науки.

Червяк промолчал. Не похоже, что он услышал.

— В жестокости нет нужды, — сказал дедушка. — Старайся убивать по возможности гуманно, но так, чтобы не повредить внутренние строение.

— Как это сделать?

— Образец необходимо на несколько минут поместить в мензурку с десятипроцентным раствором спирта. Все, что нужно, ты найдешь в лаборатории. Когда дело будет сделано, мы приготовим лоток для препарирования.

Я отнесла моего червячка в лабораторию, нашла бутылку со спиртом и воду. Смешала девять частей воды с одной частью спирта и кинула туда червяка. Он только разок дернулся и медленно опустился на дно. Через пару минут подошел дедушка. Вытащил из-под стола неглубокий лоток и пакет воска. Он показал мне, как плавить воск. Небыстрое дело! Потом надо добавить сажи, чтобы фон получился контрастный, и перелить в лоток. Пока воск застывал, дедушка почитывал книгу Познера «Рептилии Юго-Запада и прилегающих областей». Кресло у него старинное, потертое, вся набивка наружу. Я устроилась на табуретке с брошюрой «Руководство по препарированию Lumbricus terrestris».

Воск наконец твердеет, и мы начинаем. Со словами «это тебе понадобится» дедушка подает мне коробочку с булавками, увеличительное стекло и свой перочинный нож.

Кладу червяка на восковую поверхность и готовлюсь сделать первый длинный разрез. Дедушка меня останавливает.

— Погоди. Сначала наблюдение. Что ты видишь?

— Ну, червяка.

— Конечно! — дедушка улыбается. — Опиши то, что ты видишь. Отличается ли один конец от другого?

— Один конец отличается от другого, — я пальцем переворачиваю червяка. — А с этой стороны он более плоский, чем с другой.

— Правильно. На переднем конце предротовая лопасть, а на заднем — анальная. Округлая сторона — это спина, а более плоская — вентральная поверхность или брюшко. Возьми лупу и хорошенько рассмотри брюшко.

Я прищурилась и сумела разглядеть множество крошечных волосков.

— Эти щетинки — его средство передвижения. Давай, потрогай.

Я провела кончиком пальца по щетинкам. На ощупь брюшко оказалось слегка шероховатым.

— Теперь сделай разрез вдоль спины. Будь осторожна. Я разрезала червяка вдоль спины, разложила половинки и прикрепила булавками к воску — все по инструкции.

Мы начали с головы. Последовательно изучили глотку, зоб и желудок.

— У червей нет зубов, так что проглоченная пища накапливается в зобу. Сразу за ним расположен желудок, в нем мелкие песчинки — они перетирают пищу. Потом пища поступает в кишечник. Твой образец подсыхает, сбрызни его водой.

Я так и сделала.

— Дедушка, а он самец или самка?

— PI то, и другое.

— Да ну? — я была поражена.

— Организм, содержащий и мужские, и женские органы, называется гермафродитом. Такое устройство совсем не редкость у цветов, моллюсков, слизней, улиток и других беспозвоночных.

Мы продолжали препарирование. Дедушка показал мне пять изгибов аорты — пять примитивных сердец, органы размножения, нервную цепочку и кишечник. Я убедилась, что дождевой червь — это просто длинная кишка, по которой перемещаются земля, перегнившие листья и навоз, а на выходе получается благоприятная для растений плодородная почва.

— Мы многим обязаны этим скромным существам, культивирующим почву, — продолжал дедушка. — Мистер Дарвин называл их самыми важными животными в истории человечества, и он был прав. Большинство растений обязано своим существованием дождевым червям, и нам, в свою очередь, растения необходимы для жизни. Вспомни, сколько растений ты съела сегодня на завтрак.