Полночная любовница - Мэгги Робинсон

О, мальчик безупречно вежлив, Марианна его прекрасно воспитала. Юный Джеймс Гораций Райленд — истинный джентльмен. Разумеется, Кон знал, что Джеймс способен на всевозможные проделки и озорство, если верить отчетам его школьных учителей, но их встречи как отца и сына до сих пор были в высшей степени корректными, вежливыми или, попросту говоря, скучными. Джеймс держался надменно, своими холодными голубыми глазами оценивая каждое благое намерение Кона.

Кон был уже на пути в Англию, возвращаясь из своей добровольной ссылки, когда до него дошло известие о смерти жены. Совершенно ясно, что Джеймс считал все его усилия теперь запоздавшими. Но разве Кон мог представить, что Марианна умрет, не дожив и до сорока? До этой внезапной болезни она была вполне здорова.

Он нашел все письма, которые писал Джеймсу, среди ее бумаг. Именно связки этих писем освежали его память, помогая писать книгу. Марианна сохранила их все до единого, и, судя по виду, они читались и перечитывались по многу раз. Он в долгу у своей жены за то, что все эти годы она внушала сыну любовь к нему.

К тому времени как он ступил на английскую землю, Марианна была уже давно похоронена на кладбище церкви Всех Святых рядом со своим отцом, а он по большей части боролся со своим замешательством и гневом. Занялся ремонтными работами в Гайленд-Гроув, организовав переправку туда со склада кое-каких своих сокровищ, и отправился в Лондон, чтобы быть ближе к сыну и переделать Коновер-Хаус на свой вкус. Ему казалось лицемерием соблюдать целый год траур, посему он вызвал Лоретту и попросил ее выйти за него замуж. А когда она сказала «нет», он был потрясен. Он не мог понять, почему она отказала. Тогда он еще не знал о Беатрикс.

Когда деловой компаньон Берримана Фостер в конце концов отдал ему письмо Марианны, из которого явствовало, что он бросил не только сына, но и дочь, Кон тут же помчался к Лоретте и наломал дров. Эмоции выплеснулись наружу. Он чувствовал себя беспомощным, преданным, обманутым. С каждой милей его ярость возрастала. Он был страшно зол, и главным образом на себя. Но позже он нашел способ, как заставить Лоретту вернуться к нему.

Кону было ужасно стыдно, что он не знает ничего о своих детях. С Беатрикс, правда, у него не было выбора, и все это дело рук Берримана. Но он ушел — нет, убежал — от собственного сына и наследника. Мемуары были слабой попыткой исправить хотя бы часть прошлого.

Кон разложил на столе рукопись и письма. Когда-то он считал школу скукой смертной, а бумаги, которыми дядя размахивал у него перед носом, — китайской грамотой. Кто бы мог подумать, что Безумный Маркиз скрупулезно заносит на бумагу свои воспоминания, вместо того чтобы развлекаться с любовницей?

Кон чуть не рассмеялся. Что ж, значит, еще не потерял чувства юмора. Уже хорошо.

Когда-нибудь настанет день, и Лоретта будет не плакать в его объятиях, а смеяться от радости. А пока он продолжит свое воздержание и вновь посетит Тунис и развалины Карфагена. Только теперь мысленно. Он больше не покинет Англию без Лоретты и своих детей. А сегодня он перечитает письмо, написанное Джеймсу, в котором описывается обнесенная крепостной стеной крепость семнадцатого века.

Кон посильнее вывернул фитиль лампы и, пробежав взглядом по строчкам письма, с грустью осознал, что маленького мальчика, которому он писал, вероятно, не интересовали затененные извилистые улочки, пахнущие ладаном и пряностями, многоязыкие купцы, торгующие всем, от живых кур до изысканных серебряных изделий, описанные так ярко. Когда Кон писал это письмо, Джеймсу было лет пять или шесть…

Однако Кон почти ощущал вкус крепкого черного кофе, который пил вместе со своими попутчиками, слышал скорбный призыв к молитве с большой мечети. Мысленным взором видел бело-голубые виллы Сиди-Боу-Саида, прилепившиеся высоко на крутом склоне, спускающемся к Тунисскому заливу. Тот берег чем-то напоминал ему его родной остров и связывал со многими другими странами. Эти воспоминания даже сейчас для Джеймса не будут иметь никакого значения. Но сын наверняка заинтересуется исследованиями финикийцев, Дидо и Ганнибала, который вторгся в Италию на слонах, поэтому Кон принялся описывать Карфаген, вставляя в свою рукопись кусочек истории. После некоторых раздумий он решил, что не стоит упоминать о сотнях могильных холмов, где были принесены в жертву богам, а затем похоронены маленькие дети. Подобный ужас лучше оставить для настоящих книг по истории.

Кон закончил работать далеко за полночь. Когда рука устала, а в голове сделалось пусто, он наконец отправился в постель. Завтра он снова попытает счастья с Лореттой. Он, возможно, единственный мужчина в Лондоне, который завел любовницу исключительно для ее удовольствия, а не для своего. Но, как и его мемуары, для Джеймса маленький домик — храм его любви к Лоретте — это только начало.

Лоретта услышала, как закрылась входная дверь, и вскочила с кровати. Кон ушел от нее? Она оглядела свое пылающее веснушчатое тело, потом прошла к комоду. Мартина, скрепя сердце, сложила старую ночную рубашку Лоретты среди новых фривольных вещиц. Лоретта надела ее и стала мерить шагами комнату. Кон оставил ее! Оставил с таким глубоким томлением, такой щемящей болью, которую даже не смог утолить. Она жаждала не только его тела, но и той дружбы, которая когда-то между ними была.

Но теперь они другие. У него имеется опыт. И этот опыт ей совершенно чужд. Лоретта представляла его пашой, вальяжно раскинувшимся на подушках, в окружении опытных соблазнительниц, которые исполняют все его эротические желания.

Этой ночью ей нипочем не уснуть, она слишком взбудоражена. Кон подарил ей острое наслаждение, пока она стояла, послушная его языку и пальцам. Но ей хотелось большего. Прошлая ночь стала откровением: она по-прежнему женщина, а Кон по-прежнему мужчина, который дополняет и завершает ее.

У Лоретты возникло желание ударить себя по голове, чтобы вбить хоть каплю разума в свою глупую романтическую голову. Какая чушь! Она независимая и была такой даже тогда, когда были живы ее бедные родители. Она знает, как позаботиться о себе. С помощью Сейди, конечно. Они вели тихую и вполне удовлетворительную жизнь в Лоуэр-Коновер, выращивая овощи и кур-несушек и чем можно помогая соседям. Лоретта нашла призвание в замене сестер Трамболь, каждый день собирая в своей гостиной деревенских девочек, желающих улучшить свое образование. Ее методы обучения были нетрадиционными, но вполне успешными. И в каждом чумазом личике она видела проблеск того, какой может быть ее дочь в своей школе для благородных девиц.

Лоретта вздохнула. Сегодня же вечером она напишет Беатрикс и Джеймсу. Как-нибудь объяснит свой новый временный адрес. Она сейчас меньше чем в двадцати пяти милях от Итона, так что, возможно, ей даже удастся выкроить день, чтобы увидеться с Джеймсом. Она лишь мельком видела его в декабре, когда Кон старался изо всех сил быть Санта-Клаусом и добрым волшебником в одном лице. Джеймсу нужны от отца не подарки, и когда-нибудь она скажет об этом Кону.

Он, похоже, даже не подозревает, что Лоретта знакома с Джеймсом. А что он скажет, если она признается ему, что его жена была ее лучшей подругой?