Последний шанс человечества - Олег Белоус

«Неужели это конец? Неужели я присутствовал при уничтожении последней планеты людей?» И тут он неожиданно переносится с орбиты Дальнего форпоста в одно из убежищ, куда после поражения оборонявшего планету флота спряталось гражданское население. Он в виде бесплотного духа, который все видит, но ни во что не может вмешаться. Условия бесконечно далекие от привычного людям комфорта: серые бетонные стены, неразобранные пакеты с вещами, маленькая кровать в углу, давят на психику почти физически, а население планеты в подземных укрытиях уже месяц.

Маленькая девочка в ярком комбинезончике, лет четырех, которую родители ласково звали Сашенькой, играла в воспитательницу. Мамы не было, она вышла по делам из предоставленной им комнатушки. Маленькому существу невдомек, в каком критическом положении находится население планеты. Девочка склонилась над игрушечной кроватью, заботливо поправила одеяло любимой кукле по имени Анжелика. Взгляд Дэна преисполняется нежности: Сашенька чем-то неуловимым, возможно возрастом, напоминала сестренку Дэна из той, из двадцатого века, жизни.

– Не балуйся, – строгим голосом сказала девочка кукле, – спи!

Сашенька наклоняется к кроватке, сложенные бантиком детские губки бережно прикасаются к холодной пластиковой щечке. Мама всегда целовала любимую дочку, когда укладывала спать. Все будет хорошо, и папа скоро вернется из командировки. Он у нее сильный и очень смелый, он военный! Соседский Вася этому завидовал, у него папа всего лишь инженер. Вот только когда он с чемоданом в руках выходил из их большой квартиры на поверхности земли, у двери он остановился, обернулся и как-то странно посмотрел на нее. Словно прощался. Он считал, что Сашенька не заметит этого взгляда, а она уже большая. Она все видит и понимает!

Неожиданно пол под ногами вздыбился, словно необъезженный мустанг, и Сашенька рухнула вниз, на холодный пол. Не успела она испугаться, как свет выключился. В тот же миг бетонные плиты потолка беззвучно рухнули на ребенка. Неимоверная тяжесть расплющила ноги в кровавую кашу и вдавила хрупкие детские ребра в позвоночник, но девочка была еще жива. Боль, неимоверная боль, сотой доли которой Сашенька не успела испытать за недолгую жизнь, пронзила маленькое тело. Она бы отчаянно закричала, но тяжелая бетонная плита, лежащая на раздавленной грудной клетке, не давала издать ни малейшего звука. «Мама, мама, спаси меня! Мне больно!» И тут пришел дикий рев, мощнее которого она ничего в своей короткой жизни не слышала. Казалось, он надвигался отовсюду. Большего Сашенька не могла выдержать, сознание милостиво покинуло детское тело, а следом и жизнь. Одна из сотен тысяч трагедий, происходивших в этот миг на планете, завершилась.

Дэн проснулся от собственного дикого крика. Заполошно вскочил с кровати, ноги коснулись холодного пола, он был весь в поту, словно искупался, сердце билось так, что болели ребра. Ноги коснулись холодного пластика пола, это помогло опомниться: это всего сон, всего лишь очередной кошмар. Во рту стоял металлический привкус крови, словно он съел не меньше килограмма железа. От крупной бесконтрольной дрожи непроизвольно лязгали зубы. То, что ему только приснилось, произошло наяву во время второй Галактической войны с волфами, когда они уничтожили планету Новороссийской социалистической федерации.

Монро, завернувшись по грудь в плед, лежала у стены и круглыми от изумления глазами смотрела на Дэна.

– Что случилось? – девушка нервно моргнула, до хруста сплела пальцы. – Ты так кричал!

– Извини, кошмар приснился, – сглатывая тяжелую тягучую слюну, произнес Дэн. Игнорируя пораженный взгляд случайной любовницы, начал поспешно одеваться. – Извини, но тебе придется уйти, мне нужно остаться одному.

Он говорил это, а сам думал совершенно о другом. Похожие сны-кошмары приходили к нему регулярно, не реже чем раз в один-два месяца и довели его почти до нервного срыва. После них он по несколько суток не мог избавиться от всюду преследующих видений грядущего апокалипсиса. Каждый день, когда он шел на работу или возвращался домой, в самом дальнем уголке души тлела мысль: неужели все вокруг исчезнет? Нет, он не допустит этого. Сделает все возможное и невозможное ради выживания человечества. Судьба, рок, неведомые сущности или боги ведут его к экзамену; сможет он поменять судьбы человечества или провалит взваленный на него урок? «Душу отдам, чтобы такое больше не повторилось! Каким бы ни был мир дерьмом, но я его спасу».

Живородящие теплокровные волфы по галактическим меркам – почти родня людям, но именно между близкими вражда может быть самой ожесточенной. Дальний форпост располагался слишком далеко, в глубине человеческих территорий, и волфы не могли надеяться удержать планету в своих руках; поэтому они приняли самое простое и изуверское решение: выжечь ее дотла, и это им удалось. Крупная жизнь осталась лишь в океане, а на суше ничего крупнее мыши не выжило. Планета надолго, если не навсегда стала непригодна для жизни людей.

Империя человечества слишком велика: даже с помощью варп-двигателя от одних границ до других лететь полтора месяца. Эскадра с Нью-Чжунхо, планеты, населенной в основном китайцами и выходцами из Юго-Восточной Азии, прилетела на выручку через две недели. Флота, выбившего из системы волфов, из сорокамиллионного населения дождались только несколько десятков тысяч человек, чьи убежища выдержали тотальную бомбардировку планеты. Истощенные, измученные люди, большинство из которых получили приличную дозу облучения, уже и не надеялись выжить…

На камбузе в любое время суток есть виски, а оно ему сейчас жизненно необходимо. «Никогда не забывай, ничего не прощай», – прошептал он, закрывая дверь каюты за девушкой.

Огромная, больше двух метров длиной, рыже-полосатая кошка с белой манишкой мягко прыгнула в сугроб, утонув в нем почти по брюхо, и замерла, прислушиваясь; тигр был голоден, в животе жалобно урчало. Рыже-белая, грязная шерсть обросла сосульками, сквозь облепленную репейником шкуру торчали острые ребра. Хищник на ослепительно-белом, девственном снегу выглядел красиво… а еще страшно.

Он появился в диком и малолюдном Ново-хабаровском крае планеты Новая Сибирь совсем недавно: холод и бескормица привели обычно осторожного хищника, старающегося держаться подальше от пахнущих дымом опасных двуногих, к человеческому жилью. Это раньше тигр мог гигантским прыжком, до десяти метров длиной, нагнать ничего не подозревающую жертву и одним движением сломать ей шею. Те годы, время молодости, давно прошли, и большая часть привычной еды, лоси и изюбры, успешно избегала его когтей и зубов. Постоянный голод довел хищника до отчаяния, и тот стал способен на всё. Первое время тигр перебивался разграблением съедобных отходов, в изобилии разбросанных рядом с людскими поселениями, но этого было мало, мучительный голод сводил с ума и напрочь лишал обычного страха перед человеком.